Шабаш - это минимум три ведьмы. А две ведьмы - это свара. (с) Терри Пратчетт
Авторы: Angva (то есть я)
Рейтинг: PG
Пейринг: Мустанг/Арчер; Арчер/Мустанг (но совсем чуть-чуть)
Предупреждение: Яой (хотя спорный вопрос, причем очень)
Жанр: Романс, наверное
читать дальше
Рейтинг: PG
Пейринг: Мустанг/Арчер; Арчер/Мустанг (но совсем чуть-чуть)
Предупреждение: Яой (хотя спорный вопрос, причем очень)
Жанр: Романс, наверное
читать дальше
На грани стихий
Снег посмотрел в окно.
Дымом дышит кальян.
Ночью совсем не темно,
Если немного пьян.
Месяц читает стих.
Радостью полон он.
Отзвук в глазах твоих
Жизни, похожей на сон.
Добрым будет твой путь,
Если придет пора.
Нежность прогонит грусть,
И эта ночь до утра
Тихою будет пусть!
Дымом дышит кальян.
Ночью совсем не темно,
Если немного пьян.
Месяц читает стих.
Радостью полон он.
Отзвук в глазах твоих
Жизни, похожей на сон.
Добрым будет твой путь,
Если придет пора.
Нежность прогонит грусть,
И эта ночь до утра
Тихою будет пусть!
Полковник Мустанг не любил зиму. На него всегда навевалИ тоску однообразие и скупость красок белой королевы сезонов. Холодные ветра, как бесстрастное дыхание девы-монахини, отпугивали и расстраивали горячего, словно июльская ночь, военного. Но кое-что Рой все-таки любил в этом меланхоличном времени года. Он обожал новогодние праздники, когда уезжал в горную снежную деревеньку с друзьями, где все армейцы веселились, забывая о хлопотах и вражде на целую неделю. Но в этот раз все с самого начала было как-то не так. Утром Риза сказала, что задержится в городе примерно на пару суток, ибо не знает, куда пристроить Хаята, а брать с собой миленькую собачку девушка не хотела; Джин Хавок, верный сослуживец и преданный подчиненный полковника, решил в отсутствие непосредственного начальства устроить свою личную жизнь хотя бы на неделю. Оставался Маэс, но, увы, лучший друг Мустанга, помогавший ему в самых бедовых авантюрах, в такой ситуации, как празднование Нового Года был в принципе бесполезен, ибо, сей праздник считался семейным, а сам Хьюз был еще более домашним, нежели конец декабря.
Но Рой уже просто не мог сидеть дома в четырех стенах и любоваться на серый снег таких же серых и одинаковых улиц, поэтому Мустанг решил дождаться друзей уже на курорте.
Полковник приехал в деревеньку после полудня. Конец года выдался очень снежным и дорожки в курортном городке, так излюбленным военными, были припорошены ослепительно-белым холодным пухом, кое-где мягкий зимний ковер перемежался с еловыми шишками, хвоей и беличьими следами. Рой медленно шел по приятно скрипящему снегу к одной из таверн. О да, это были настоящие, мрачноватые средневековые таверны, не чета городским пабам, которые просто для антуража и привлечения клиентуры пытались создать немного грубоватую, но все же родную человеческому сердцу атмосферу старинного постоялого двора. Увы, в городских барах лоск проступал даже через специально состаренную мебель, нарочно закопченные камины и увешанные трофеями стены. Но тут все было по-другому. Лишь взглянув с улицы на небольшое заведение с вывеской «Голова вепря» случайный прохожий мог понять, что тут подают отличное жаркое, настоящее пиво, темно-шоколадного цвета, густое, слегка тягучее и приятно-терпковатое на вкус, а не ту синтетику, что продается в городе под маркой лучших пивоварен. Все дело было в каком-то особенном духе здания, места, да и просто в сочетании разных невидимых на первый взгляд деталей – слегка облупившейся вывеске, чуть-чуть не докрашенных стенах, немного погнувшегося заборчика.
Рой почти подошел к таверне, когда на дорогу перед ним выскочила огненная белочка и вопрошающе посмотрела на его карманы. Полковник улыбнулся и угостил красавицу-попрошайку засахаренными орешками, зверюшка лишь хвостом мелькнула, благодаря доброго военного, и скрылась в небольшой еловой рощице. Мустанг улыбнулся и вошел в теплое, освещенное мягким светом камина и факелов, здание.
Вот она – настоящая таверна, святая святых уставших путников, случайных прохожих, коих застала на дороге непогода, как свою дичь подстерегает в чащобе огромный белый волк и неслышной смертью накрывает ее одним легким прыжком, да и простые любители посмеяться, выпить и помахать кулаками сие заведение не обходили стороной.
За барной стойкой, немного закопченной чадящими по бокам факелами и слегка шершавой от старости, умело разливал напитки сам хозяин таверны. Мужчина, внешностью напоминающий скорее медведя, нежели человека, огромными накаченными ручищами мясника на удивление легко и виртуозно разливал спиртное по хрупким, мягко звенящим в волосатых лапищах, бокалам. Полковник кивнул мужчине, военные каждый год приезжали сюда и знали развеселого хозяина очень не плохо. Как будто подтверждая это, бармен-медведь махнул волосатой ручищей и широко улыбнулся во все 32 крепких белоснежных зуба.
Рой заказал себе горячего пряного вина и внимательно оглядел большой зал таверны, который словно плыл в тумане от горящих приятным красноватым огнем факелов. Полковник со вздохом отметил, что все в баре уже разбились по группкам и весело проводят время, особо близких знакомых среди присутствующих не было. Мустанг двинулся было на свое любимое место к камину, но и там уже во всю смеялась стайка совсем молоденьких милитарцев, и полковник решил не тревожить развлекающуюся молодежь. Но тут его взгляд остановился на столике, за которым сидел всего один военный, причем неплохо знакомый Рою. Полковник секунд пять раздумывал, облокачиваясь о барную стойку, а потом пошел к столику у окна.
- Не занято, - усмехнувшись, спросил он.
Казалось, человек только что вынырнул из глубокого омута своих мыслей, таких же льдистых и ярких как его глаза.
- Нет, полковник, прошу вас, присаживайтесь, - сказал спокойным, но совсем не холодным голосом, человек, - я вас без формы и не узнал сразу.
Полковник был одет в темные брюки и черную теплую водолазку. Форма действительно как-то мимолетно, но до неузнаваемости меняла людей.
Рой, усаживаясь в кресло, усмехнулся. Он всегда предполагал, что холодность Арчера несколько напускная, а уравновешенность характера у Френка была от природы. Вот и сейчас в немного задумчивом человеке, одетом в черные брюки, светло-бежевую вельветовую рубашку, слишком холодную, на взгляд Мустанга, было трудно узнать карьериста Френка Арчера.
- Я вас тоже не сразу признал, подполковник Арчер, - Рой отпил немного вина и добавил, - так что предлагаю оставить в покое чины и звания.
- Согласен, - дружелюбно кивнул Френк.
Арчер не слишком любил праздники, его раздражала глупая толчея народа, который своим отдыхом выматывал организмы больше, чем тяжелым физическим трудом. Единственным исключением был Новый Год. Френк каждый раз выбирался на природу, чтобы походить по заснеженным аллеям, слушая звенящие от инея в тишине ветки деревьев, ощущая, как каждая снежинка ложиться на деревья новым граммом непосильно груза, наблюдая за падением сугробов с веток, когда случайные птицы неосторожно взмывали ввысь серого холодного неба. Но об этой стороне души Арчера мало кто знал.
- Что ж, за мир? – Мустанг поднял бокал с вином.
- За мир, - улыбнулся Френк и поднял бокал с мартини, где льда было намного больше, чем спиртного.
Бокалы слегка соприкоснулись, и по залу прокатилось легкое эхо мягкого звона от мартини, как будто бы капель бьется о твердый лед зимнего наста, и глухого переливчатого звука от теплого вина, словно пламя наступает и не тратит свои силы на шум, а переносит их в свою темно-бордовую смертоносность.
Несколько капель ледяного мартини падает в бокал с вином и погибает в нем, тая в горячем напитке, но все же унося часть тепла с собой, и отдавая собственный спокойный холод бордовому морю.
Пара капель вина тягучим ручейком опускается на дно мартини, затухая и теряя свой огонь в небольшом царстве льда бокала, но все же согревая теплом зимний напиток, унося за собой вязкую прохладу.
Ни Мустанг, ни Арчер не знали о чем им говорить дальше, поэтому оба старались избегать взгляда друг друга, и просто медленно осушали бокалы. Время тягучей рекой битума тянулось нескончаемо долго, вплетая в себя сидящих за одним столиком таких разных людей, и таких одинаковых для нее.
- Думаю, мне пора, - первым нарушил молчание Френк, поднимаясь из-за стола, - спасибо вам, за хорошую кампанию.
Арчер подошел к двери, снял с вешалки светло-бежевый плащ, такой же шарф и выскользнул на улицу. Рой непонятно смотрел ему в след, а потом поднялся, натянул на себя теплое зимнее пальто темно-синее цвета, одел такую же шапку и пошел за Френком. У Мустанга возникла совершенно шальная, странная идея, но в отличие от многих, Рой никогда не боялся показаться несколько эксцентричным, поэтому полковник скатал снежок и запустил им в Арчера, попав аккурат тому в плечо. Френк обернулся, в темно-голубых глазах было море изумления, но не тени обиды. Мустанг только плечами пожал. Арчер сощурился, но в его глазах уже блеснула, растаявшим инеем, бесовская искорка . Он подошел к Рою и, весело улыбнувшись, сказал:
- Война.
Френк и Рой самозабвенно, словно десятилетние мальчишки во дворе собственного дома, играли в снежки. Они и не заметили, как мягкий, словно обволакивающий спящую природу, снегопад сменился ярким Солнцем, тучи разволокло и теперь на улице сильно морозило, покрывался хрустящей блестящей коркой мокрый снег, как день сменился вечером и опушку, где они устроили шуточную баталию, теперь заливает мягкий красный свет заката.
Шапка Мустанга давно съехала на бок, шарф выбился из-под воротника, а перчатки и брюки вымокли насквозь, впрочем, как и у Френка. Только Арчер вообще расстегнул плащ и снял шарф, было видно, как сквозь голую кожу на шее едва-едва проглядывали светло голубые ручейки вен. Щеки же военного на морозе алели, а из раскрытого рта вырывалось небольшими клубами пара дыхание. Волосы совсем намокли и теперь все капельки на них превратились в льдинки, играя на Солнце золотистыми лучами. Казалось, будто бы Арчер притягивает к себе все искрящиеся холодные тона. Синева вечернего неба светилась темнотой в ярких глазах, снег как будто отражался в бледно-матовой коже, а редкие золотистые солнечные лучики не хотели умирать в тишине наступающей ночи и всеми своими эфемерными силами цеплялись за льдинки в каштановых волосах, создавая непередаваемую морозную пляску миниатюрного северного сияния. К Рою же тянулись все теплые тона этого холодного вечера. Красный закат отливал огнем в волосах цвета вороного крыла и в таких же черных глазах. Казалось, что сквозь внешность мужчины вырывается пламя его души. Мустанг как будто притягивал к себе черную бархатную ночь декабря. И багряно-красный цвет, медленно растворяющийся в бледно-синеющем снегу, органично и странно смешивался с черным саваном, тихо накрывающим промерзшую землю мертвенным спокойствием.
Они оба как-то сразу перестали кидаться снежками, почувствовав, что в свои права теперь вступает морозная ночь. Френк стал поправлять шарф, закутывая горло.
- Замерз? – без какого-либо ехидства спросил Рой, подходя к своему коллеге.
- Нет. Пока нет, - ответил Арчер, смотря, как Солнце медленно скрывается за горизонтом, оставляя после себя лишь стелющиеся по порытому ледяной коркой снегу и почти такой же по цвету коже военного красноватые лучи.
С ветки пушистого от снега дерева взлетел припозднившийся снегирь, взмывая в черно-синюю высь красноватым яблоком символа нового года. Сквозь шум крыльев маленькой птички послышался звон рассыпающихся молодых сосулек, так неосторожно сбитых кругленьким пернатым. Френк резко повернул голову на звук, с волос от быстрого движения полетели маленькие льдинки, ловя на прощание последние отблески золота прощающегося с землей Солнца, и утопая в красноте заката, который глубокой рыжиной вплетался в каштановую шевелюру и теплым отблеском плясал на бледной зимней коже, создавая ирреальный узор с ручейками вен и падающими тенями. Рой был слишком близко от Арчера и, не понимая, что делает, мягко прикоснулся суховатыми теплыми губами к прохладным и бледным, как сама зима, губам Френка. Легкий поцелуй, даже не поцелуй, а едва ощутимое прикосновение сквозь тонкую прослойку морозного разреженного воздуха, как дуновение летнего зноя по льдистому покрову земли. Приятный, спокойный, расслабленный, длящийся всего одно мгновение, но рассыпающийся в сознании миллиардами мыслей и отстраненной пустотой одновременно. Рой слегка отстранился от Френка, внимательно глядя тому в глаза. Но в темно-синих морозных озерах не было и тени обиды или возмущения, лишь бескрайнее изумление плескалось в матовой глубине.
- Извини, - как-то неловко сказал полковник, сам себе удивляясь.
- Да ничего, - легко пожал плечами Арчер. Он не понимал, почему так спокойно отнесся к этому поступку Мустанга. Может, дело было лишь в том, что Рой поступил так ничем не руководствуясь, по наитию, а это было так нехарактерно для военного. Или все дело было в самом времени, которое звенящей тишиной замерзло в преддверии праздников, разливая свое волшебство миролюбия и льдистой ласки на все существа этого мира.
- Пойдем греться? – просто сказа Рой.
- Как скажешь, - ответил Френк, застегивая промокший насквозь плащ, который теперь похрустывал, застывая на морозе.
Они вошли в небольшой домик. Рой разжег камин, правда, не так эффектно как всегда, ибо был промокшим с ног до головы.
- Заходи, - кивнул он Френку.
Арчер снял плащ, повесил его на вешалку и опустился на пол перед камином, вытянув руки и блаженно жмурясь от проникающего сквозь бледную кожу приятного мягкого тепла. Мустанг же, обсушив руки, сел чуть поодаль, и поигрывал пламенем камина, создавая странные причудливые узоры, которые вытягивались черно-алыми тенями на бежевом ковре и руках Френка. Им опять не о чем было поговорить.
- Знаешь, - как-то странно усмехнулся Рой, - я сегодня первый раз за поцелуй извинился.
Френк удивленно поглядел на Мустанга. Было видно, что теперь Рой в своей стихии. Казалось, огонь играет в смоляных волосах, и они горят черным пламенем, вспышки отражались в глазах, придавая им красноватый оттенок, разливаясь кровавым отблеском по темной глади радужки. А может в этих глазах виделся не каминный мирный огонь, а ревущее пламя горящего в предсмертной агонии Ишвара. Или же тихо потрескивающий камин был зеркалом души Роя. Этого было не понять. Вообще этот странный день разгадать было не возможно, нереально догадаться, почему все так странно и в то же время спокойно и гармонично.
Арчер слегка наклонил голову, а потом потянулся к Рою и поцеловал. Это было, как легкое дуновение свежего ветра в июльскую жару. Неожиданный поступок, как будто бы зимняя вьюга распахнула дверь и принесла в натопленный дом прохладу и пушистый снег, разливая в огненном жаре помещения праздничный морозный дух. Френк отстранился от Роя и уселся на свое прежнее место.
- И зачем? – спокойно спросил Мустанг.
- Неужели не понимаешь? – тихо ответил Арчер.
- Честно? Пока не очень.
- Ты же алхимик, это просто равноценный обмен.
Рой внимательно смотрел на Френка. Отмечая про себя, что даже огонь слабо отражается в темно-синих глазах, а пламя очень мало меняет оттенок этих каштановых волос, не то, что зимнее Солнце. Не могло тепло влиять на зимнего военного, как впрочем и холод не отражал сути самого Огненного Алхимика.
- Думаю, мне пора, - Френк легко поднялся на ноги.
- Куда? – спокойно спросил Мустанг, - посиди, обсохни. У тебя вся одежда мокрая, заболеешь.
Арчер задумался, а потом опустился рядом с Роем, протягивая ноги к камину. Мустанг положил руку на плечо коллеге, и одежда Френка очень быстро высохла и стала приятно теплой, но и уходить ему не хотелось, а Рой и не торопил.
Оба военных и не заметили, как задремали на полу около камина под звуки ночной зимней тишины. Странный день подходил к концу, унося с собой все фантастичность происходящего, было непонятно, что же толкнуло на подобные поступки две полностью устоявшиеся личности. Толи это было просто подсознательная тяга к чему-то новому и неведомому, толи удачная попытка скинуть с себя тяжкие путы обыденной жизни, а может просто разлитое в ледяном воздухе тепло праздничного волшебства. Да и не важно это, главное лишь в том, что оба еще могли жить душой и для души, пускай и всего один день в году.
Но Рой уже просто не мог сидеть дома в четырех стенах и любоваться на серый снег таких же серых и одинаковых улиц, поэтому Мустанг решил дождаться друзей уже на курорте.
Полковник приехал в деревеньку после полудня. Конец года выдался очень снежным и дорожки в курортном городке, так излюбленным военными, были припорошены ослепительно-белым холодным пухом, кое-где мягкий зимний ковер перемежался с еловыми шишками, хвоей и беличьими следами. Рой медленно шел по приятно скрипящему снегу к одной из таверн. О да, это были настоящие, мрачноватые средневековые таверны, не чета городским пабам, которые просто для антуража и привлечения клиентуры пытались создать немного грубоватую, но все же родную человеческому сердцу атмосферу старинного постоялого двора. Увы, в городских барах лоск проступал даже через специально состаренную мебель, нарочно закопченные камины и увешанные трофеями стены. Но тут все было по-другому. Лишь взглянув с улицы на небольшое заведение с вывеской «Голова вепря» случайный прохожий мог понять, что тут подают отличное жаркое, настоящее пиво, темно-шоколадного цвета, густое, слегка тягучее и приятно-терпковатое на вкус, а не ту синтетику, что продается в городе под маркой лучших пивоварен. Все дело было в каком-то особенном духе здания, места, да и просто в сочетании разных невидимых на первый взгляд деталей – слегка облупившейся вывеске, чуть-чуть не докрашенных стенах, немного погнувшегося заборчика.
Рой почти подошел к таверне, когда на дорогу перед ним выскочила огненная белочка и вопрошающе посмотрела на его карманы. Полковник улыбнулся и угостил красавицу-попрошайку засахаренными орешками, зверюшка лишь хвостом мелькнула, благодаря доброго военного, и скрылась в небольшой еловой рощице. Мустанг улыбнулся и вошел в теплое, освещенное мягким светом камина и факелов, здание.
Вот она – настоящая таверна, святая святых уставших путников, случайных прохожих, коих застала на дороге непогода, как свою дичь подстерегает в чащобе огромный белый волк и неслышной смертью накрывает ее одним легким прыжком, да и простые любители посмеяться, выпить и помахать кулаками сие заведение не обходили стороной.
За барной стойкой, немного закопченной чадящими по бокам факелами и слегка шершавой от старости, умело разливал напитки сам хозяин таверны. Мужчина, внешностью напоминающий скорее медведя, нежели человека, огромными накаченными ручищами мясника на удивление легко и виртуозно разливал спиртное по хрупким, мягко звенящим в волосатых лапищах, бокалам. Полковник кивнул мужчине, военные каждый год приезжали сюда и знали развеселого хозяина очень не плохо. Как будто подтверждая это, бармен-медведь махнул волосатой ручищей и широко улыбнулся во все 32 крепких белоснежных зуба.
Рой заказал себе горячего пряного вина и внимательно оглядел большой зал таверны, который словно плыл в тумане от горящих приятным красноватым огнем факелов. Полковник со вздохом отметил, что все в баре уже разбились по группкам и весело проводят время, особо близких знакомых среди присутствующих не было. Мустанг двинулся было на свое любимое место к камину, но и там уже во всю смеялась стайка совсем молоденьких милитарцев, и полковник решил не тревожить развлекающуюся молодежь. Но тут его взгляд остановился на столике, за которым сидел всего один военный, причем неплохо знакомый Рою. Полковник секунд пять раздумывал, облокачиваясь о барную стойку, а потом пошел к столику у окна.
- Не занято, - усмехнувшись, спросил он.
Казалось, человек только что вынырнул из глубокого омута своих мыслей, таких же льдистых и ярких как его глаза.
- Нет, полковник, прошу вас, присаживайтесь, - сказал спокойным, но совсем не холодным голосом, человек, - я вас без формы и не узнал сразу.
Полковник был одет в темные брюки и черную теплую водолазку. Форма действительно как-то мимолетно, но до неузнаваемости меняла людей.
Рой, усаживаясь в кресло, усмехнулся. Он всегда предполагал, что холодность Арчера несколько напускная, а уравновешенность характера у Френка была от природы. Вот и сейчас в немного задумчивом человеке, одетом в черные брюки, светло-бежевую вельветовую рубашку, слишком холодную, на взгляд Мустанга, было трудно узнать карьериста Френка Арчера.
- Я вас тоже не сразу признал, подполковник Арчер, - Рой отпил немного вина и добавил, - так что предлагаю оставить в покое чины и звания.
- Согласен, - дружелюбно кивнул Френк.
Арчер не слишком любил праздники, его раздражала глупая толчея народа, который своим отдыхом выматывал организмы больше, чем тяжелым физическим трудом. Единственным исключением был Новый Год. Френк каждый раз выбирался на природу, чтобы походить по заснеженным аллеям, слушая звенящие от инея в тишине ветки деревьев, ощущая, как каждая снежинка ложиться на деревья новым граммом непосильно груза, наблюдая за падением сугробов с веток, когда случайные птицы неосторожно взмывали ввысь серого холодного неба. Но об этой стороне души Арчера мало кто знал.
- Что ж, за мир? – Мустанг поднял бокал с вином.
- За мир, - улыбнулся Френк и поднял бокал с мартини, где льда было намного больше, чем спиртного.
Бокалы слегка соприкоснулись, и по залу прокатилось легкое эхо мягкого звона от мартини, как будто бы капель бьется о твердый лед зимнего наста, и глухого переливчатого звука от теплого вина, словно пламя наступает и не тратит свои силы на шум, а переносит их в свою темно-бордовую смертоносность.
Несколько капель ледяного мартини падает в бокал с вином и погибает в нем, тая в горячем напитке, но все же унося часть тепла с собой, и отдавая собственный спокойный холод бордовому морю.
Пара капель вина тягучим ручейком опускается на дно мартини, затухая и теряя свой огонь в небольшом царстве льда бокала, но все же согревая теплом зимний напиток, унося за собой вязкую прохладу.
Ни Мустанг, ни Арчер не знали о чем им говорить дальше, поэтому оба старались избегать взгляда друг друга, и просто медленно осушали бокалы. Время тягучей рекой битума тянулось нескончаемо долго, вплетая в себя сидящих за одним столиком таких разных людей, и таких одинаковых для нее.
- Думаю, мне пора, - первым нарушил молчание Френк, поднимаясь из-за стола, - спасибо вам, за хорошую кампанию.
Арчер подошел к двери, снял с вешалки светло-бежевый плащ, такой же шарф и выскользнул на улицу. Рой непонятно смотрел ему в след, а потом поднялся, натянул на себя теплое зимнее пальто темно-синее цвета, одел такую же шапку и пошел за Френком. У Мустанга возникла совершенно шальная, странная идея, но в отличие от многих, Рой никогда не боялся показаться несколько эксцентричным, поэтому полковник скатал снежок и запустил им в Арчера, попав аккурат тому в плечо. Френк обернулся, в темно-голубых глазах было море изумления, но не тени обиды. Мустанг только плечами пожал. Арчер сощурился, но в его глазах уже блеснула, растаявшим инеем, бесовская искорка . Он подошел к Рою и, весело улыбнувшись, сказал:
- Война.
Френк и Рой самозабвенно, словно десятилетние мальчишки во дворе собственного дома, играли в снежки. Они и не заметили, как мягкий, словно обволакивающий спящую природу, снегопад сменился ярким Солнцем, тучи разволокло и теперь на улице сильно морозило, покрывался хрустящей блестящей коркой мокрый снег, как день сменился вечером и опушку, где они устроили шуточную баталию, теперь заливает мягкий красный свет заката.
Шапка Мустанга давно съехала на бок, шарф выбился из-под воротника, а перчатки и брюки вымокли насквозь, впрочем, как и у Френка. Только Арчер вообще расстегнул плащ и снял шарф, было видно, как сквозь голую кожу на шее едва-едва проглядывали светло голубые ручейки вен. Щеки же военного на морозе алели, а из раскрытого рта вырывалось небольшими клубами пара дыхание. Волосы совсем намокли и теперь все капельки на них превратились в льдинки, играя на Солнце золотистыми лучами. Казалось, будто бы Арчер притягивает к себе все искрящиеся холодные тона. Синева вечернего неба светилась темнотой в ярких глазах, снег как будто отражался в бледно-матовой коже, а редкие золотистые солнечные лучики не хотели умирать в тишине наступающей ночи и всеми своими эфемерными силами цеплялись за льдинки в каштановых волосах, создавая непередаваемую морозную пляску миниатюрного северного сияния. К Рою же тянулись все теплые тона этого холодного вечера. Красный закат отливал огнем в волосах цвета вороного крыла и в таких же черных глазах. Казалось, что сквозь внешность мужчины вырывается пламя его души. Мустанг как будто притягивал к себе черную бархатную ночь декабря. И багряно-красный цвет, медленно растворяющийся в бледно-синеющем снегу, органично и странно смешивался с черным саваном, тихо накрывающим промерзшую землю мертвенным спокойствием.
Они оба как-то сразу перестали кидаться снежками, почувствовав, что в свои права теперь вступает морозная ночь. Френк стал поправлять шарф, закутывая горло.
- Замерз? – без какого-либо ехидства спросил Рой, подходя к своему коллеге.
- Нет. Пока нет, - ответил Арчер, смотря, как Солнце медленно скрывается за горизонтом, оставляя после себя лишь стелющиеся по порытому ледяной коркой снегу и почти такой же по цвету коже военного красноватые лучи.
С ветки пушистого от снега дерева взлетел припозднившийся снегирь, взмывая в черно-синюю высь красноватым яблоком символа нового года. Сквозь шум крыльев маленькой птички послышался звон рассыпающихся молодых сосулек, так неосторожно сбитых кругленьким пернатым. Френк резко повернул голову на звук, с волос от быстрого движения полетели маленькие льдинки, ловя на прощание последние отблески золота прощающегося с землей Солнца, и утопая в красноте заката, который глубокой рыжиной вплетался в каштановую шевелюру и теплым отблеском плясал на бледной зимней коже, создавая ирреальный узор с ручейками вен и падающими тенями. Рой был слишком близко от Арчера и, не понимая, что делает, мягко прикоснулся суховатыми теплыми губами к прохладным и бледным, как сама зима, губам Френка. Легкий поцелуй, даже не поцелуй, а едва ощутимое прикосновение сквозь тонкую прослойку морозного разреженного воздуха, как дуновение летнего зноя по льдистому покрову земли. Приятный, спокойный, расслабленный, длящийся всего одно мгновение, но рассыпающийся в сознании миллиардами мыслей и отстраненной пустотой одновременно. Рой слегка отстранился от Френка, внимательно глядя тому в глаза. Но в темно-синих морозных озерах не было и тени обиды или возмущения, лишь бескрайнее изумление плескалось в матовой глубине.
- Извини, - как-то неловко сказал полковник, сам себе удивляясь.
- Да ничего, - легко пожал плечами Арчер. Он не понимал, почему так спокойно отнесся к этому поступку Мустанга. Может, дело было лишь в том, что Рой поступил так ничем не руководствуясь, по наитию, а это было так нехарактерно для военного. Или все дело было в самом времени, которое звенящей тишиной замерзло в преддверии праздников, разливая свое волшебство миролюбия и льдистой ласки на все существа этого мира.
- Пойдем греться? – просто сказа Рой.
- Как скажешь, - ответил Френк, застегивая промокший насквозь плащ, который теперь похрустывал, застывая на морозе.
Они вошли в небольшой домик. Рой разжег камин, правда, не так эффектно как всегда, ибо был промокшим с ног до головы.
- Заходи, - кивнул он Френку.
Арчер снял плащ, повесил его на вешалку и опустился на пол перед камином, вытянув руки и блаженно жмурясь от проникающего сквозь бледную кожу приятного мягкого тепла. Мустанг же, обсушив руки, сел чуть поодаль, и поигрывал пламенем камина, создавая странные причудливые узоры, которые вытягивались черно-алыми тенями на бежевом ковре и руках Френка. Им опять не о чем было поговорить.
- Знаешь, - как-то странно усмехнулся Рой, - я сегодня первый раз за поцелуй извинился.
Френк удивленно поглядел на Мустанга. Было видно, что теперь Рой в своей стихии. Казалось, огонь играет в смоляных волосах, и они горят черным пламенем, вспышки отражались в глазах, придавая им красноватый оттенок, разливаясь кровавым отблеском по темной глади радужки. А может в этих глазах виделся не каминный мирный огонь, а ревущее пламя горящего в предсмертной агонии Ишвара. Или же тихо потрескивающий камин был зеркалом души Роя. Этого было не понять. Вообще этот странный день разгадать было не возможно, нереально догадаться, почему все так странно и в то же время спокойно и гармонично.
Арчер слегка наклонил голову, а потом потянулся к Рою и поцеловал. Это было, как легкое дуновение свежего ветра в июльскую жару. Неожиданный поступок, как будто бы зимняя вьюга распахнула дверь и принесла в натопленный дом прохладу и пушистый снег, разливая в огненном жаре помещения праздничный морозный дух. Френк отстранился от Роя и уселся на свое прежнее место.
- И зачем? – спокойно спросил Мустанг.
- Неужели не понимаешь? – тихо ответил Арчер.
- Честно? Пока не очень.
- Ты же алхимик, это просто равноценный обмен.
Рой внимательно смотрел на Френка. Отмечая про себя, что даже огонь слабо отражается в темно-синих глазах, а пламя очень мало меняет оттенок этих каштановых волос, не то, что зимнее Солнце. Не могло тепло влиять на зимнего военного, как впрочем и холод не отражал сути самого Огненного Алхимика.
- Думаю, мне пора, - Френк легко поднялся на ноги.
- Куда? – спокойно спросил Мустанг, - посиди, обсохни. У тебя вся одежда мокрая, заболеешь.
Арчер задумался, а потом опустился рядом с Роем, протягивая ноги к камину. Мустанг положил руку на плечо коллеге, и одежда Френка очень быстро высохла и стала приятно теплой, но и уходить ему не хотелось, а Рой и не торопил.
Оба военных и не заметили, как задремали на полу около камина под звуки ночной зимней тишины. Странный день подходил к концу, унося с собой все фантастичность происходящего, было непонятно, что же толкнуло на подобные поступки две полностью устоявшиеся личности. Толи это было просто подсознательная тяга к чему-то новому и неведомому, толи удачная попытка скинуть с себя тяжкие путы обыденной жизни, а может просто разлитое в ледяном воздухе тепло праздничного волшебства. Да и не важно это, главное лишь в том, что оба еще могли жить душой и для души, пускай и всего один день в году.
@темы: Фанфики