Sorry, did that hurt? // That "sorry" was sarcasm // I am not sorry.
Название: Счастье за бесценок
Фендом: Стальной Алхимик
Жанр: Драма, Даркфик
Рейтинг: R
Дисклеймер: не претендую
Бета нет
Предупреждения: педофилия, убийство, АУ-мир
читать дальше
Почему это произошло именно с нами, Ал? Наверное, уже поздно задавать вопросы. Сейчас нужно прогибаться и всеми силами, понимаешь, всеми силами стараться выжить. Ради них. Ради всех, кто когда-то это делал за нас.
Эд провел ладонью по холодной розовой щеке брата.
- Знаешь, Ал, я сделаю все, что в моих силах, что бы вернуть нам с тобой счастье. И даже больше.
- Я знаю. Я тоже буду помогать тебе! Сделаю, все что смогу!
Хрустящий под ногами снег. Эд бежал изо всех сил, с силой сжимая в руке стеклянный флакон.
«Потерпи, Ал! Я сейчас! Тебе обязательно станет легче!»
Да просто не могло быть иначе. Как можно представить такую глупость, что человек умрет от простуды?
Эд с размаху распахнул дверь, влетая в темную комнату.Состаренные временем половицы жалостливо заскрипели. Этот дом пустовал уже не один десяток лет и совсем износился. Проходя по лестнице наверх, всегда опасаешься, что ступенька развалится под тобой на щепки. Просто вверху меньшая влажность и теплее, хоть на пол градуса.
Как водилось, заброшенным домам часто приписывали мистическое прошлое. То духи убитых жителей терроризируют всех живущих поблизости людей, то проклятье старого одинокого, разгневанного на весь мир старика, который медленно умирал на полу, парализованный, заживо съеденный крысами. Собственно, этот дом так же прославился проклятиями и призраками. Приписанная ему история гласила, что любое живое существо, зашедшее на порог дома, уже не сможет выйти из него в новую жизнь, а старая сократится до неприлично малого срока.
Но Эд в такие глупости не верил. Он верил, что зимовка на улице под сильным ветром и проливным дождем куда вернее сократят жизнь и лишат их с братом светлого будущего.
- Вот держи, Ал, – придерживая брата за голову он влил лекарство в рот. – Ну же, глотай.
Повисшие на стенах клочки обоев медленно мотались из стороны в сторону, гонимые сильным потоком ветра из щелей в заклеенных газетой окнах.
-Черт бы побрал это долбанное окно и ветер, – достав из под кровати бумагу, Эд начал быстро заталкивать ее в щели. – Не волнуйся, Ал! Это все временно. Нужно просто накопить деньги на съем квартиры, хотя бы на пару месяцев. А там уже дела пойдут в гору!
- Братик…
Устало вздохнув, Альфонс приподнялся, садясь в кровати, с головой укутываясь в огромные рваные тряпки, пряча красный нос. Снова он сидит на шее Эда. Снова он чувствует себя беспомощным и жалким.
- Братик…прости меня, что не помогаю. Я поправлюсь, и буду работать с тобой! Честно-честно! И не буду обузой тебе!
- Да что ты говоришь такое.
Укоризненно пробурчав, Эд устало потянулся, падая на кровать рядом с братом.
- Я же старший брат, а ты младший. Так что твоя работа сейчас быстрее поправиться и меньше волноваться о таких глупостях!
- Да…но… все деньги ты тратишь мне на лекарства. А они наверное очень дорогие…
Нащупав в слоях рванья тонкую ладонь Ала, Эд аккуратно сжал ее в своей. На лице невольно стала растягиваться улыбка. Сначала аккуратная, почти незаметная. Лишь уголки губ чуть дергались в игривой усмешке. И словно смешинка в рот попала, Эдвард начал смеяться. По-настоящему счастливо.
- Знаешь, Ал. Мне ничего не надо. Пока ты со мной, я счастлив. Поэтому, не недооценивай свою работу. Твое здоровье очень важно.
-Я буду стараться изо всех сил, братик.
Приближался вечер. Закончив работу, одни люди с семьями сидели по домам, другие шли на рынок за продуктами. Аккуратно прикрыв дверь, Эд замер, прислушиваясь, точно ли спит брат, не притворяется.
Пошарив по карманам, он с досадой обнаружил пару мелких монет. Да, в самом деле лечение Альфонса выходило очень дорогим. Сегодня был сравнительно большой заработок и то в притык хватило. А нужно еще что-то есть. Потерев нудящий от голода живот, Эд с досадой подвел итог, что без воровства не прожить. Даже одна булка с обычной питьевой водой могли сильно помочь Альфонсу в борьбе со здоровьем. Натянув тонкую осеннюю куртку болотного цвета, Эд вышел на улицу.
Их дом находился, как это принято заброшенным участкам, на окраине города. Даже за его чертой. И до рынка добираться надо было с час. Честно, Эдвард ненавидел эту дорогу. Изученная за несколько месяцев до последней мелочи, она вызывала скуку и какое-то тянущее сердце уныние.
Долгие тяжелые шаги, утопающие в сугробах ноги, которые потом с трудом удавалось отогреть, лежа под горой грязных, пыльных тряпок, ветер, пронзающий тело насквозь, заставляющий его постоянно дрожать. Словно ты стоишь где-то над пропастью, думаешь, куда бы ступить, где есть дорога, неизменно верная, просто призрачная, выложенная из прозрачных плит? И очень страшно двинуться – сотни направлений, но только одно правильное. И ладно было бы нечего терять, и хорошо бы, если не хотелось жить. Нельзя. Нельзя еще умирать. Нельзя еще сдаваться.
«Ведь это будет совсем неправильно, если мы не сможем отомстить за смерть нашей семьи и зажить своей собственной.»
И снова череда одних и тех же раздумий затмила время.Эдвард шел быстро волоча ноги по привычному пути.
Переступив через ворота рынка, словно попадаешь в другой мир. Множество людей – они плачут, смеются, пьют, танцуют, ругаются. Здесь зашкаливают все спектры эмоций, здесь переполненная жизнью атмосфера.
«Я уверен, Ал, скоро мы будем с тобой в их числе, переживая и смеясь совсем в иной жизни»
Длинный бесчисленные ряды палаток, пестрящие завлекающие зевак вывески, громкие причудливые четверостишья. Эд старался ходить там, где больше народа. Люди редко следят за своими кошельками, отвлекаясь на выступления. Вот и сейчас – бумажник торчит из кармана почти наполовину, бери – не хочу. Элрик медленно протянул руку, почти касаясь коричневой обшивки. Там, должно быть, много денег. С копейками такие напыщенные толстосумы не ходят.
«Ну давай же. Возьми этот кошелек! Этот человек явно не сильно пострадает от пропажи! Бери же!»
Эд резко одернул руку, тихо выругавшись. Смелости не хватало, совести тоже. Опуститься до воровства. Да как такое возможно?
Выйдя из толпы, он медленно побрел сначала по главной дороге, потом свернул в сторону. Яркая, словно цирковая палатка, покрашенная в желто-синюю полоску предлагала родителям и их детям вкусные сладости. Позади скучная деревянная постройка, на вид более дорогая, чем остальные. Но народа возле нее не было.
Отодвинув от мусорки коробку, Эдвард раздосадовано сел на нее, опершись о стену. Какой бы ситуация не была печальной, но ему она казалась комичной.
- Госпади, даже стащить ничего не могу нормально, – он подавил в себе смешок, потерев пальцами лоб.
Прикрыв глаза, он глубоко вдохнул. Воздух пронизывало запахом ароматных сдоб, сладкой ваты, жареного мяса. На этом рынке столько вкусностей. И вряд ли кто-то очень пострадает, если не заплатить за одну-две порции. Зато в мире станет на несколько сытых человек больше. Живот с досадой и завистью громко заурчал. Эд оторопело открыл глаза. Успевший отключиться на холоде организм, сонно обмяк, не желая возвращаться в холодную реальность и согреваться тяжелыми, мучительными движениями.
«У меня просто нет другого способа достать еды. Это только сейчас.» Эд из-за угла смотрел на усыпанные различными вкусностями прилавки, выбирая, с которого из них будет легче своровать.
- Молодой человек… - немолодой мужчина, с огромным, как бочонок, животом, словно тонувший в собственном теле, подошел вплотную к мальчику, смотря на него заплывшими от жиру глазами. – Неужели в этой местности еще не всех воришек посадили?
- Ха? – Эд резко развернулся, оправдательно замахав руками. – Я? Нет! Что вы, что вы! Вы не правильно подумали! Я просто… жду подружку и… спрятался тут, что бы как-бы напугать да! Шутка, понимаете?
Мальчик громко засмеялся, быстро обдумывая, что бы еще наврать и как быстро отсюда смыться, при этом не вызвав никаких подозрений. Но мужчина не особо был заинтересован в оправданиях, лишь лениво качал головой, всматриваясь в напуганные золотые глаза мальчика.
- Ал! Ал!
Эд радостно вбежал в комнату к перепуганному брату, быстро скидывая с себя плащ. Второй до этого упорно пытался заснуть стараясь смириться с промозглой сыростью и голодом. Так что неожиданный визит брата был очень даже к месту.
- Что случилось, братик? – он наигранно сонно потер глаза, зевая.
- Мы переезжаем! – Эд потянул за руку Альфонса, поднимая с кровати. – Быстрее одевайся и пойдем. Нас отвезут до нового дома!
- Нового дома?
Ал начал машинально собираться, быстро надевая старые ботинки, удивленно смотря на мельтешащего из стороны в сторону довольного брата.
- А почему…
- Потом все объясню, пошли же!
- Ага… Идем, Эд…
Их «новый дом» больше походил на роскошный дворец с огромной территорией-участком. Даже снег здесь выглядел богаче и солиднее. Ребята медленно зашли через главную дверь, изумленно оглядываясь по сторонам.
Комната, в которую их поселили была больше той, в которой спали они, раза в четыре. Не успели браться переодеться в тут же приготовленные для них новые вещи, как в комнату забежало несколько одетых в белые халаты женщин, они начала осматривать Альфонса, о чем-то быстро друг с другом перешептываясь, искоса поглядывая на Эда. Ал лишь вопросительно посмотрел на брата, тот улыбнулся, застегивая рубашку.
- Не волнуйся. Они о тебе позаботятся. Я скоро буду, Ал.
- Братик…
Череда длинных, путанных коридоров, закончилась громоздкой деревянной дверью. Она явно казалась лишней в таком хрупком и аккуратном интерьере, и выглядела весьма дешевой. Хотя, более надежной, чем какая-нибудь декоративная ваза ручной работы, как на столешнице в углу. Постучав, Эд вошел внутрь комнаты. Освещенная лишь несколькими тусклыми бра на стенах, она была пропитана вечерним теплом, когда солнце, яркое солнце медленно скрывалось за горизонтом, постепенно унося с собой весь свет. Полумрак комнаты скрывал за собой лишь кожаный черный диван, огромный массивный стол и пару стеллажей, заставленных плотными рядами книг. Эдварду казалось, что эта комната будто из другого мира, как и ее хозяин, сидящий за столом. Слишком большие и неповоротливые, неэлегантные, грубые. Пройдя немного вперед, он встал по стойке смирно, смотря в глаза своему работодателю. Детская наивность и лучезарная улыбка, словно водой смылись. Просто не верилось, что такой богатый человек, с кучей прислуги будет выслеживать и нанимать в подворотнях каких-то оборванцев. И ради чего? Что бы подешевле нанять уборщиков для дома? Да бросьте. Слишком наивно. Поэтому, Эдвард никак не мог расслабиться, но показать свое волнение Алу было б высшей степенью глупости.
- Спасибо за предоставленное жилье и за кро… - Эд хотел было договорить и склониться в покорном поклоне, но хозяин остановил его, лениво, с неким пренебрежением махнув в его сторону рукой. И так же продолжил улыбаться, пристально, как хищник, смотря в глаза замешкавшегося ребенка. – Я понимаю… что это бесплатный сыр в мышеловке. И хотел бы выяснить о плате за это. Вы же меня не горничной нанимаете верно?
- Хоо… надо же, мозгами тебя природа одарила. Верно понимаешь, – широкое кресло затрещало под тяжесть тела. Мужчина медленно встал, прохаживаясь по кабинету. И снова молча сверля взглядом Эдварда. Словно давил на него тишиной.
- Но, что же тогда? Нужно избавиться от кого-то? Не боитесь доверять такое дело ребенку? – Эдвард мужественно выдерживал взгляд на себе, не давая больше голосу дрогнуть.
-Знаешь, – сделав несколько шагов, мужчина остановился возле стола, разворачивая рамку с фотографией к Эдварду. – Это моя жена, – мужчина немного помешкался, но продолжил, – и я, двадцать лет назад.
Эдвард еще сильнее напрягся, морщась. Он не понимал начало разговора. С черно-белого фото на него смотрела молодая пара, с глазами, наполненными любовью и стремлением жить, что бы осуществить все свои мечты. Женщина бережно держала мужчину за руку, мило улыбаясь собственным теплым мыслям. Вряд ли тогда они чего-то очень боялись.
- Она умерла семь лет назад в аварии.
Он взял за руку мальчика, поглаживая бледную кожу своими неповоротливыми, грубыми пальцами. Наверное, прошла не одна минута, пока он решал, как бы раскрыть суть деликатного дела. Нет, его не волновало, что о нем подумают, тем более этот мелкий задохлик с улицы. Просто не любил он говорить на такие темы. Во всяком случае, сначала.
- Мне нужна жена.
- Жена? – Эдвард, вдруг опомнившись, одернул руку, отступив на пару шагов.
- У нее были такие же горящие золотые глаза и волосы.
Мужчина подошел вплотную к Эдварду, когда тот уже врезася спиной в дверь и отходить было некуда.
- Мне нужно ее тепло, – он провел шершавой ладонью по щеке Эдварда. – Мне нужно твое тело.
Элрик впал в истерику. В голове словно поселился огромный червь страха. Начало трясти. Ноги подкашивались, слова застряли в горле. Немая мизансцена и лишь два взгляда – уверенного в победе хищника и забитой жертвы, впавшей в панику от того, что некуда бежать. Сколь банальна эта пара, столь же и актуальна.
- И ты не можешь ведь отказаться, правда? – морщинистое, круглое лицо перекосило пошлой ухмылкой. Вмиг с него испарились нежность от воспоминаий и горечь от потери. Нечего терять, когда существуешь, а не живешь. Дозволено все, когда единственное отобрали. Он провел носом по шее мальчика вверх, до уха, громко втягивая носом воздух. Облизнулся. - Ты ведь так не хочешь потерять брата, да?
Эдвард со всей силы оттолкнул от себя мужчину. Но тот даже не пошевельнулся, продолжая животом прижимать его к стене.
- Жирный извращенец, – Эд злобно прохрипел, пинаясь со всех сил. Ногами и руками. – Даже не думай! Не думай, что я соглашусь!
Пошлая ухмылка медленно испарилась с лица. Мужчина отошел в сторону, опершись руками о стол. И казалось, будто расстроен, удручен.
- Так уверен? – самоуверенная злобная ухмылка, прикрытая ладонью, неуклюже растопыренными пальцами.
Эдвард с секунду помешкался и бросился к двери, дергая за ручку. Та поддавалась, но с трудом. С другой стороны раздался тихий стук. Мужчина проследовал к двери, будто не замечая Эдварда и открыл дверь, отодвигая мальчика назад. На пороге стояла одна из тех медсестер, что обследовала Альфонса.
- Господин Этамеру, мы закончили осмотр того мальчика.
- И?
- Если сейчас же не начать усиленное лечение, боюсь, летальный исход неизбежен.
Этамеру задумчиво опустил голову, усиленно изображая задумчивость. На самом деле, он искоса смотрел на стоящего за дверью мальчиком, с ужасом переваривающего только что услышанное.
- Я жду ваших приказаний.
«Я тоже жду» - мужчина усмехнулся собственным мыслям
Не спуская взгляда с Эдварда. Тот с силой стискивал зубы, нервно сжимая кулаки.
- Господин Этамеру? – тонкий, нежный голос медсестры.
- Хорошо, приступайте к лечению. Сделайте все, что сможете, – он мило улыбнулся девушке, переводя на нее взгляд. Мальчик за дверью обессилено опустил руки, сдаваясь, – И даже больше.
Тяжелая дверь медленно захлопнулась, снова окуная комнату в вечернюю мглу. Этамеру медленно повернул голову к Эдварду, щурясь от удовольствия осознания собственного влияния на него. Как же не насладиться такой способностью ломать людей?
- Хо? Ну что, ты все еще уверен?
Не хотелось отвечать. Говорить с ним было слишком большим подарком для Этамеру. И имя то какое «говорящее». Эдвард медленно прошел следом за ним. Встал перед столом, точно то же место, где он стоял меньше десяти минут назад, еще верящий во что-то хорошее и доброе. Этамеру вальяжно разлегся в кресле, махнув рукой. Элрик медленно начал расстегивать новую, чистую рубашку.
Наверное, эти таблетки были очень дорогие и редкие. Вряд ли что-то дешевое и общедоступное так хорошо бы действовало. Не прошло и часа с их приема, как Альфонс уже радостно поглощал третью тарелку куриного супа. Никогда еще он не получал столько удовольствия от настолько обычной еды. Ему сразу вспомнилось, как он отнекивался от обеда дома.
- Скажите, а потом можно попросить еще еды? Просто придет брат. Он не ел дольше чем я…
Медсестра отчего-то на секунду погрустнела. Глаза словно потемнели. Но она быстро справилась с собой, востанавливая улыбчивую маску. Заботливо поправила одеяло, собрала опустевшие тарелки:
- Если он захочет, то обязательно ему сама приготовлю.
- Спасибо! Конечно, захочет! Он вообще очень любит есть!
Дверь комнаты тихо открылась. Эдвард молча зашел внутрь. Медсестра понимающе скосила взгляд на пол, Альфонс сначала задумчиво проследил за братом, а когда тот лег рядом, радостно протянул кусок надкусанной булки:
- Эд! Эд! А мне уже намного лучше!
- Здорово, я рад, – уткнувшись носом в подушку, невнятно пробубнил Эдвард.
- Ты хочешь есть? Я правда почти все съел, но медсестра обещала, что если ты захочешь, она еще приготовит!
- Нет, спасибо, – нащупав рукой голову Альфонса, он взъерошил волосы брата. – Я там… поел.
А говорят, что из того дома нельзя выйти в новую жизнь. Ошибались люди. Можно. Еще как можно. Вот только…
Прошел почти месяц. За Альфонсом ухаживали по высшему качеству, лечили как могли. И вот он уже без всяких осложнений, здоровый и бодрый, набравший вес, весело гуляет по саду, помогая стричь кусты пожилому садовнику. Ведь он же обещал брату помогать! А тот закрылся и лишь отмахивается и после душа сразу спать ложится. «Да там работа пустяк – я и один справляюсь. Ты главное - поправляйся.»
- Ничего, брат! Я не буду тебе обузой! – Альфонс клятвенно пообещал это кусту, видя перед собой силуэт Эдварда.
Вечером, мурча себе под нос жизнерадостную песенку, Ал расстелал кровать им с братом. Кровать была одна, двухместная, но их более чем устраивала. Даже наоборот, по разным было бы спать неуютно и непривычно.
- Эд всегда возвращается примерно в одно и тоже время. Надеюсь, он там не сильно перенапрягается. Все таки, приходит без сил и сразу спать… О, братик!
Дверь, как всегда медленно открылась, а на пороге появился уставший, даже какой-то опустошенный Эдвард. Алу всегда казалось, будто из него работа выкачивает всю душу, хотя он дольше двух часов никогда не отлучался.
- Братик, ты поесть не хочешь? – Ал тихо присел на кровать рядом с упавшим на нее Эдом, гладя его по шелковым волосам.
- Неа, – ухватив ладонь Альфонса, Эдвард накрыл ею свои глаза, глубоко вздохнув.
- Ты уверен, что мне не стоит помогать тебе? Я волнуюсь…
- Не переживай. Весна, теплеет. Скоро мы отсюда уйдем и заживем своейсобственно жизнью.
- Ладно…
Стало тихо. Воздух будто при летней жаре стал спертым и грозовой плотной тучей повис в комнате над потолком. Эдвард был на пределе. К такому невозможно было привыкнуть и с каждым разом становилось все труднее держать все в себе, скрывая за беззаботной улыбкой. Но осталось совсем чуть-чуть потерпеть. Еще совсем немного и можно забыть о этом позоре, как и вообще обо всей это кошмарной зиме.
Альфонс чувствовал, как дрогнули губы Эда, как из-под ладони потекли слезы. Испугался. С ужасом осмотрел брата.
Неужели его работа настолько выматывающая.
- Почему ты плачешь?
- Знаешь, Ал, иногда работа выматывает, – он перенес руку к себе на щеку, потерся, закрывая глаза, улыбаясь. – Помнишь, в детстве, мы заблудились в лесу? Мы тогда были совсем мелкими и сильно испугались. Всю ночь шли. Помнишь то чувство, когда знаешь, что нельзя останавливаться ни на секунду, но ноги уже болят так сильно, что невольно начинаешь плакать?
- Да… мы тогда еще сильно от мамы огребли…
- Вот и сейчас тоже нельзя останавливаться… мы почти у дома…
Ал лишь коротко кивнул, поглаживая любимого брата по щеке. Он все равно ощущал себя тяжелым грузом на его спине. Но, сделав что-то о чем его не просили, можно только усложнить брату жизнь. Он очень боялся сделать хуже.
Капли пота медленно стекали по виску. Он терпел. Терпел, так и не произнеся ни слова, лишь изредка с силой вдавливался пальцами в деревянные края стола, стискивая в зубах, как в клетке, собственные хриплые стенания. Было тошно, противно, до дикого, безумного воя больно. Мысли о брате служили единственным утешением. Картинки из детства, его счастливые, радостные, наполненные жизнью глаза.
«Иначе бы он умер. Без него бы не было и меня. Все идет так, как надо. Все правильно.»
И устало падал на колени, часто дыша, перебарывая дрожь, позволяя себе лишь короткие четкие движения – потереть собственную заломленную руку, отекшую кисть.
И медленно одеваться под эти невыносимо противное сиплое с хрипотцой дыхание. Старый хрыч, а все туда же. «Сегодня последний день» - тешил себя Эдвард, подходя к двери.
- Подожди, Эдвард.
Сердце пропустило удар.
- Твой брат. Он же поправился? – Этамеру, поправляя рубашку, подошел к парню , схватил за руку, стал целовать ладонь.
- Да. С ним все хорошо, – было противно. Он сдерживался из последних сил. Выдавливал из себя вежливость. – Благодаря вам. Спасибо.
- Да что ты… Мне только в радость, – по лицу расползлась улыбка. Пошлая такая. Мерзкая. – Но знаешь…
В горле застрял ком. По виску начало сильно пульсировать. Стало страшно. Ничего хорошего не будет от этого «знаешь».
Этамеру прижал Эда к стене, властно и с силой. Ухватил за лицо, заставил смотреть в глаза.
- У твоего брата ведь тоже очень красивые глаза… золотые волосы…
- Нет… - он с трудом мог выговаривать слова. – Не надо... Ала…
- В любой момент ему может стать хуже… на улице еще ветер, а он там бродит в одной куртке… Может, ему будет теплее в моей комнате?
- Нет! – Эдвард дернулся, что было силы, буквально проскальзывая между животом и стенкой. Отскочил в сторону. – Не смей трогать Ала!
- Ну, я же и не трогаю. Что ты так… - медленно, словно издеваясь над жертвой, идет следом, даже ползет, чувствуя свое превосходство. – Зато это обеспечит ему и тебе безбедную жизнь. Да и безболезненную тоже, если постараетесь.
- Урод… а…
- Ну же… постарайся привести его ко мне… - мужчина ухватил Эда за талию, властно прижимая к себе. – Да и сам старайся в двойной норме.
Эдвард дрожал от злости, переполненный до краев.
- Не надо… трогать… Ала…
- А где же волшебные слова? А где же послушная интонация и вежливость?
- Пожалуйста. Не трогайте Ала.
- Хм… Ничего не могу обещать. – Этамеру медленно заполз рукой под рубашку Эда, повел вниз, расстегивая брюки. – Если сможешь меня удивить, то может, я и не буду часто мешать твоему брату.
Эдвард откинулся на край стола, руками задел подставку для ручек и карандашей, открытая чернильница покатилась по лакированной поверхности, выливая из себя темно фиолетовое масло.
- Не.трогайте.его.пожалуйта. Я же просил.
- Извини уж…
Под руку попалось перо для чернил. Он схватил его. Секунда. Нужно принимать решение. «Он не посмеет тронуть Ала! Я не позволю!»
Альфонс удивленно поприветствовал брата, когда тот вошел в комнату.
- Эд, ты чего так рано? Что-то случилось? – он посмотрел на запыхавшегося брата. У него дрожали руки, бежевая рубашка запачкана в крови. – Ты поранился?! Сильно?!
- Нет, Ал. Все хорошо. – Он улыбнулся.
- А почему…тогда…- он указал на пятна крови.
- Это цена, что бы начать новую жизнь. Собирайся быстрей. Уходим отсюда – Эдвард достал из кармана большую пачку банкнот. – Мне наконец сполна заплатили за работу, теперь мы можем начать новую жизнь, Ал.
Фендом: Стальной Алхимик
Жанр: Драма, Даркфик
Рейтинг: R
Дисклеймер: не претендую
Бета нет
Предупреждения: педофилия, убийство, АУ-мир
читать дальше
Почему это произошло именно с нами, Ал? Наверное, уже поздно задавать вопросы. Сейчас нужно прогибаться и всеми силами, понимаешь, всеми силами стараться выжить. Ради них. Ради всех, кто когда-то это делал за нас.
Эд провел ладонью по холодной розовой щеке брата.
- Знаешь, Ал, я сделаю все, что в моих силах, что бы вернуть нам с тобой счастье. И даже больше.
- Я знаю. Я тоже буду помогать тебе! Сделаю, все что смогу!
Хрустящий под ногами снег. Эд бежал изо всех сил, с силой сжимая в руке стеклянный флакон.
«Потерпи, Ал! Я сейчас! Тебе обязательно станет легче!»
Да просто не могло быть иначе. Как можно представить такую глупость, что человек умрет от простуды?
Эд с размаху распахнул дверь, влетая в темную комнату.Состаренные временем половицы жалостливо заскрипели. Этот дом пустовал уже не один десяток лет и совсем износился. Проходя по лестнице наверх, всегда опасаешься, что ступенька развалится под тобой на щепки. Просто вверху меньшая влажность и теплее, хоть на пол градуса.
Как водилось, заброшенным домам часто приписывали мистическое прошлое. То духи убитых жителей терроризируют всех живущих поблизости людей, то проклятье старого одинокого, разгневанного на весь мир старика, который медленно умирал на полу, парализованный, заживо съеденный крысами. Собственно, этот дом так же прославился проклятиями и призраками. Приписанная ему история гласила, что любое живое существо, зашедшее на порог дома, уже не сможет выйти из него в новую жизнь, а старая сократится до неприлично малого срока.
Но Эд в такие глупости не верил. Он верил, что зимовка на улице под сильным ветром и проливным дождем куда вернее сократят жизнь и лишат их с братом светлого будущего.
- Вот держи, Ал, – придерживая брата за голову он влил лекарство в рот. – Ну же, глотай.
Повисшие на стенах клочки обоев медленно мотались из стороны в сторону, гонимые сильным потоком ветра из щелей в заклеенных газетой окнах.
-Черт бы побрал это долбанное окно и ветер, – достав из под кровати бумагу, Эд начал быстро заталкивать ее в щели. – Не волнуйся, Ал! Это все временно. Нужно просто накопить деньги на съем квартиры, хотя бы на пару месяцев. А там уже дела пойдут в гору!
- Братик…
Устало вздохнув, Альфонс приподнялся, садясь в кровати, с головой укутываясь в огромные рваные тряпки, пряча красный нос. Снова он сидит на шее Эда. Снова он чувствует себя беспомощным и жалким.
- Братик…прости меня, что не помогаю. Я поправлюсь, и буду работать с тобой! Честно-честно! И не буду обузой тебе!
- Да что ты говоришь такое.
Укоризненно пробурчав, Эд устало потянулся, падая на кровать рядом с братом.
- Я же старший брат, а ты младший. Так что твоя работа сейчас быстрее поправиться и меньше волноваться о таких глупостях!
- Да…но… все деньги ты тратишь мне на лекарства. А они наверное очень дорогие…
Нащупав в слоях рванья тонкую ладонь Ала, Эд аккуратно сжал ее в своей. На лице невольно стала растягиваться улыбка. Сначала аккуратная, почти незаметная. Лишь уголки губ чуть дергались в игривой усмешке. И словно смешинка в рот попала, Эдвард начал смеяться. По-настоящему счастливо.
- Знаешь, Ал. Мне ничего не надо. Пока ты со мной, я счастлив. Поэтому, не недооценивай свою работу. Твое здоровье очень важно.
-Я буду стараться изо всех сил, братик.
Приближался вечер. Закончив работу, одни люди с семьями сидели по домам, другие шли на рынок за продуктами. Аккуратно прикрыв дверь, Эд замер, прислушиваясь, точно ли спит брат, не притворяется.
Пошарив по карманам, он с досадой обнаружил пару мелких монет. Да, в самом деле лечение Альфонса выходило очень дорогим. Сегодня был сравнительно большой заработок и то в притык хватило. А нужно еще что-то есть. Потерев нудящий от голода живот, Эд с досадой подвел итог, что без воровства не прожить. Даже одна булка с обычной питьевой водой могли сильно помочь Альфонсу в борьбе со здоровьем. Натянув тонкую осеннюю куртку болотного цвета, Эд вышел на улицу.
Их дом находился, как это принято заброшенным участкам, на окраине города. Даже за его чертой. И до рынка добираться надо было с час. Честно, Эдвард ненавидел эту дорогу. Изученная за несколько месяцев до последней мелочи, она вызывала скуку и какое-то тянущее сердце уныние.
Долгие тяжелые шаги, утопающие в сугробах ноги, которые потом с трудом удавалось отогреть, лежа под горой грязных, пыльных тряпок, ветер, пронзающий тело насквозь, заставляющий его постоянно дрожать. Словно ты стоишь где-то над пропастью, думаешь, куда бы ступить, где есть дорога, неизменно верная, просто призрачная, выложенная из прозрачных плит? И очень страшно двинуться – сотни направлений, но только одно правильное. И ладно было бы нечего терять, и хорошо бы, если не хотелось жить. Нельзя. Нельзя еще умирать. Нельзя еще сдаваться.
«Ведь это будет совсем неправильно, если мы не сможем отомстить за смерть нашей семьи и зажить своей собственной.»
И снова череда одних и тех же раздумий затмила время.Эдвард шел быстро волоча ноги по привычному пути.
Переступив через ворота рынка, словно попадаешь в другой мир. Множество людей – они плачут, смеются, пьют, танцуют, ругаются. Здесь зашкаливают все спектры эмоций, здесь переполненная жизнью атмосфера.
«Я уверен, Ал, скоро мы будем с тобой в их числе, переживая и смеясь совсем в иной жизни»
Длинный бесчисленные ряды палаток, пестрящие завлекающие зевак вывески, громкие причудливые четверостишья. Эд старался ходить там, где больше народа. Люди редко следят за своими кошельками, отвлекаясь на выступления. Вот и сейчас – бумажник торчит из кармана почти наполовину, бери – не хочу. Элрик медленно протянул руку, почти касаясь коричневой обшивки. Там, должно быть, много денег. С копейками такие напыщенные толстосумы не ходят.
«Ну давай же. Возьми этот кошелек! Этот человек явно не сильно пострадает от пропажи! Бери же!»
Эд резко одернул руку, тихо выругавшись. Смелости не хватало, совести тоже. Опуститься до воровства. Да как такое возможно?
Выйдя из толпы, он медленно побрел сначала по главной дороге, потом свернул в сторону. Яркая, словно цирковая палатка, покрашенная в желто-синюю полоску предлагала родителям и их детям вкусные сладости. Позади скучная деревянная постройка, на вид более дорогая, чем остальные. Но народа возле нее не было.
Отодвинув от мусорки коробку, Эдвард раздосадовано сел на нее, опершись о стену. Какой бы ситуация не была печальной, но ему она казалась комичной.
- Госпади, даже стащить ничего не могу нормально, – он подавил в себе смешок, потерев пальцами лоб.
Прикрыв глаза, он глубоко вдохнул. Воздух пронизывало запахом ароматных сдоб, сладкой ваты, жареного мяса. На этом рынке столько вкусностей. И вряд ли кто-то очень пострадает, если не заплатить за одну-две порции. Зато в мире станет на несколько сытых человек больше. Живот с досадой и завистью громко заурчал. Эд оторопело открыл глаза. Успевший отключиться на холоде организм, сонно обмяк, не желая возвращаться в холодную реальность и согреваться тяжелыми, мучительными движениями.
«У меня просто нет другого способа достать еды. Это только сейчас.» Эд из-за угла смотрел на усыпанные различными вкусностями прилавки, выбирая, с которого из них будет легче своровать.
- Молодой человек… - немолодой мужчина, с огромным, как бочонок, животом, словно тонувший в собственном теле, подошел вплотную к мальчику, смотря на него заплывшими от жиру глазами. – Неужели в этой местности еще не всех воришек посадили?
- Ха? – Эд резко развернулся, оправдательно замахав руками. – Я? Нет! Что вы, что вы! Вы не правильно подумали! Я просто… жду подружку и… спрятался тут, что бы как-бы напугать да! Шутка, понимаете?
Мальчик громко засмеялся, быстро обдумывая, что бы еще наврать и как быстро отсюда смыться, при этом не вызвав никаких подозрений. Но мужчина не особо был заинтересован в оправданиях, лишь лениво качал головой, всматриваясь в напуганные золотые глаза мальчика.
- Ал! Ал!
Эд радостно вбежал в комнату к перепуганному брату, быстро скидывая с себя плащ. Второй до этого упорно пытался заснуть стараясь смириться с промозглой сыростью и голодом. Так что неожиданный визит брата был очень даже к месту.
- Что случилось, братик? – он наигранно сонно потер глаза, зевая.
- Мы переезжаем! – Эд потянул за руку Альфонса, поднимая с кровати. – Быстрее одевайся и пойдем. Нас отвезут до нового дома!
- Нового дома?
Ал начал машинально собираться, быстро надевая старые ботинки, удивленно смотря на мельтешащего из стороны в сторону довольного брата.
- А почему…
- Потом все объясню, пошли же!
- Ага… Идем, Эд…
Их «новый дом» больше походил на роскошный дворец с огромной территорией-участком. Даже снег здесь выглядел богаче и солиднее. Ребята медленно зашли через главную дверь, изумленно оглядываясь по сторонам.
Комната, в которую их поселили была больше той, в которой спали они, раза в четыре. Не успели браться переодеться в тут же приготовленные для них новые вещи, как в комнату забежало несколько одетых в белые халаты женщин, они начала осматривать Альфонса, о чем-то быстро друг с другом перешептываясь, искоса поглядывая на Эда. Ал лишь вопросительно посмотрел на брата, тот улыбнулся, застегивая рубашку.
- Не волнуйся. Они о тебе позаботятся. Я скоро буду, Ал.
- Братик…
Череда длинных, путанных коридоров, закончилась громоздкой деревянной дверью. Она явно казалась лишней в таком хрупком и аккуратном интерьере, и выглядела весьма дешевой. Хотя, более надежной, чем какая-нибудь декоративная ваза ручной работы, как на столешнице в углу. Постучав, Эд вошел внутрь комнаты. Освещенная лишь несколькими тусклыми бра на стенах, она была пропитана вечерним теплом, когда солнце, яркое солнце медленно скрывалось за горизонтом, постепенно унося с собой весь свет. Полумрак комнаты скрывал за собой лишь кожаный черный диван, огромный массивный стол и пару стеллажей, заставленных плотными рядами книг. Эдварду казалось, что эта комната будто из другого мира, как и ее хозяин, сидящий за столом. Слишком большие и неповоротливые, неэлегантные, грубые. Пройдя немного вперед, он встал по стойке смирно, смотря в глаза своему работодателю. Детская наивность и лучезарная улыбка, словно водой смылись. Просто не верилось, что такой богатый человек, с кучей прислуги будет выслеживать и нанимать в подворотнях каких-то оборванцев. И ради чего? Что бы подешевле нанять уборщиков для дома? Да бросьте. Слишком наивно. Поэтому, Эдвард никак не мог расслабиться, но показать свое волнение Алу было б высшей степенью глупости.
- Спасибо за предоставленное жилье и за кро… - Эд хотел было договорить и склониться в покорном поклоне, но хозяин остановил его, лениво, с неким пренебрежением махнув в его сторону рукой. И так же продолжил улыбаться, пристально, как хищник, смотря в глаза замешкавшегося ребенка. – Я понимаю… что это бесплатный сыр в мышеловке. И хотел бы выяснить о плате за это. Вы же меня не горничной нанимаете верно?
- Хоо… надо же, мозгами тебя природа одарила. Верно понимаешь, – широкое кресло затрещало под тяжесть тела. Мужчина медленно встал, прохаживаясь по кабинету. И снова молча сверля взглядом Эдварда. Словно давил на него тишиной.
- Но, что же тогда? Нужно избавиться от кого-то? Не боитесь доверять такое дело ребенку? – Эдвард мужественно выдерживал взгляд на себе, не давая больше голосу дрогнуть.
-Знаешь, – сделав несколько шагов, мужчина остановился возле стола, разворачивая рамку с фотографией к Эдварду. – Это моя жена, – мужчина немного помешкался, но продолжил, – и я, двадцать лет назад.
Эдвард еще сильнее напрягся, морщась. Он не понимал начало разговора. С черно-белого фото на него смотрела молодая пара, с глазами, наполненными любовью и стремлением жить, что бы осуществить все свои мечты. Женщина бережно держала мужчину за руку, мило улыбаясь собственным теплым мыслям. Вряд ли тогда они чего-то очень боялись.
- Она умерла семь лет назад в аварии.
Он взял за руку мальчика, поглаживая бледную кожу своими неповоротливыми, грубыми пальцами. Наверное, прошла не одна минута, пока он решал, как бы раскрыть суть деликатного дела. Нет, его не волновало, что о нем подумают, тем более этот мелкий задохлик с улицы. Просто не любил он говорить на такие темы. Во всяком случае, сначала.
- Мне нужна жена.
- Жена? – Эдвард, вдруг опомнившись, одернул руку, отступив на пару шагов.
- У нее были такие же горящие золотые глаза и волосы.
Мужчина подошел вплотную к Эдварду, когда тот уже врезася спиной в дверь и отходить было некуда.
- Мне нужно ее тепло, – он провел шершавой ладонью по щеке Эдварда. – Мне нужно твое тело.
Элрик впал в истерику. В голове словно поселился огромный червь страха. Начало трясти. Ноги подкашивались, слова застряли в горле. Немая мизансцена и лишь два взгляда – уверенного в победе хищника и забитой жертвы, впавшей в панику от того, что некуда бежать. Сколь банальна эта пара, столь же и актуальна.
- И ты не можешь ведь отказаться, правда? – морщинистое, круглое лицо перекосило пошлой ухмылкой. Вмиг с него испарились нежность от воспоминаий и горечь от потери. Нечего терять, когда существуешь, а не живешь. Дозволено все, когда единственное отобрали. Он провел носом по шее мальчика вверх, до уха, громко втягивая носом воздух. Облизнулся. - Ты ведь так не хочешь потерять брата, да?
Эдвард со всей силы оттолкнул от себя мужчину. Но тот даже не пошевельнулся, продолжая животом прижимать его к стене.
- Жирный извращенец, – Эд злобно прохрипел, пинаясь со всех сил. Ногами и руками. – Даже не думай! Не думай, что я соглашусь!
Пошлая ухмылка медленно испарилась с лица. Мужчина отошел в сторону, опершись руками о стол. И казалось, будто расстроен, удручен.
- Так уверен? – самоуверенная злобная ухмылка, прикрытая ладонью, неуклюже растопыренными пальцами.
Эдвард с секунду помешкался и бросился к двери, дергая за ручку. Та поддавалась, но с трудом. С другой стороны раздался тихий стук. Мужчина проследовал к двери, будто не замечая Эдварда и открыл дверь, отодвигая мальчика назад. На пороге стояла одна из тех медсестер, что обследовала Альфонса.
- Господин Этамеру, мы закончили осмотр того мальчика.
- И?
- Если сейчас же не начать усиленное лечение, боюсь, летальный исход неизбежен.
Этамеру задумчиво опустил голову, усиленно изображая задумчивость. На самом деле, он искоса смотрел на стоящего за дверью мальчиком, с ужасом переваривающего только что услышанное.
- Я жду ваших приказаний.
«Я тоже жду» - мужчина усмехнулся собственным мыслям
Не спуская взгляда с Эдварда. Тот с силой стискивал зубы, нервно сжимая кулаки.
- Господин Этамеру? – тонкий, нежный голос медсестры.
- Хорошо, приступайте к лечению. Сделайте все, что сможете, – он мило улыбнулся девушке, переводя на нее взгляд. Мальчик за дверью обессилено опустил руки, сдаваясь, – И даже больше.
Тяжелая дверь медленно захлопнулась, снова окуная комнату в вечернюю мглу. Этамеру медленно повернул голову к Эдварду, щурясь от удовольствия осознания собственного влияния на него. Как же не насладиться такой способностью ломать людей?
- Хо? Ну что, ты все еще уверен?
Не хотелось отвечать. Говорить с ним было слишком большим подарком для Этамеру. И имя то какое «говорящее». Эдвард медленно прошел следом за ним. Встал перед столом, точно то же место, где он стоял меньше десяти минут назад, еще верящий во что-то хорошее и доброе. Этамеру вальяжно разлегся в кресле, махнув рукой. Элрик медленно начал расстегивать новую, чистую рубашку.
Наверное, эти таблетки были очень дорогие и редкие. Вряд ли что-то дешевое и общедоступное так хорошо бы действовало. Не прошло и часа с их приема, как Альфонс уже радостно поглощал третью тарелку куриного супа. Никогда еще он не получал столько удовольствия от настолько обычной еды. Ему сразу вспомнилось, как он отнекивался от обеда дома.
- Скажите, а потом можно попросить еще еды? Просто придет брат. Он не ел дольше чем я…
Медсестра отчего-то на секунду погрустнела. Глаза словно потемнели. Но она быстро справилась с собой, востанавливая улыбчивую маску. Заботливо поправила одеяло, собрала опустевшие тарелки:
- Если он захочет, то обязательно ему сама приготовлю.
- Спасибо! Конечно, захочет! Он вообще очень любит есть!
Дверь комнаты тихо открылась. Эдвард молча зашел внутрь. Медсестра понимающе скосила взгляд на пол, Альфонс сначала задумчиво проследил за братом, а когда тот лег рядом, радостно протянул кусок надкусанной булки:
- Эд! Эд! А мне уже намного лучше!
- Здорово, я рад, – уткнувшись носом в подушку, невнятно пробубнил Эдвард.
- Ты хочешь есть? Я правда почти все съел, но медсестра обещала, что если ты захочешь, она еще приготовит!
- Нет, спасибо, – нащупав рукой голову Альфонса, он взъерошил волосы брата. – Я там… поел.
А говорят, что из того дома нельзя выйти в новую жизнь. Ошибались люди. Можно. Еще как можно. Вот только…
Прошел почти месяц. За Альфонсом ухаживали по высшему качеству, лечили как могли. И вот он уже без всяких осложнений, здоровый и бодрый, набравший вес, весело гуляет по саду, помогая стричь кусты пожилому садовнику. Ведь он же обещал брату помогать! А тот закрылся и лишь отмахивается и после душа сразу спать ложится. «Да там работа пустяк – я и один справляюсь. Ты главное - поправляйся.»
- Ничего, брат! Я не буду тебе обузой! – Альфонс клятвенно пообещал это кусту, видя перед собой силуэт Эдварда.
Вечером, мурча себе под нос жизнерадостную песенку, Ал расстелал кровать им с братом. Кровать была одна, двухместная, но их более чем устраивала. Даже наоборот, по разным было бы спать неуютно и непривычно.
- Эд всегда возвращается примерно в одно и тоже время. Надеюсь, он там не сильно перенапрягается. Все таки, приходит без сил и сразу спать… О, братик!
Дверь, как всегда медленно открылась, а на пороге появился уставший, даже какой-то опустошенный Эдвард. Алу всегда казалось, будто из него работа выкачивает всю душу, хотя он дольше двух часов никогда не отлучался.
- Братик, ты поесть не хочешь? – Ал тихо присел на кровать рядом с упавшим на нее Эдом, гладя его по шелковым волосам.
- Неа, – ухватив ладонь Альфонса, Эдвард накрыл ею свои глаза, глубоко вздохнув.
- Ты уверен, что мне не стоит помогать тебе? Я волнуюсь…
- Не переживай. Весна, теплеет. Скоро мы отсюда уйдем и заживем своейсобственно жизнью.
- Ладно…
Стало тихо. Воздух будто при летней жаре стал спертым и грозовой плотной тучей повис в комнате над потолком. Эдвард был на пределе. К такому невозможно было привыкнуть и с каждым разом становилось все труднее держать все в себе, скрывая за беззаботной улыбкой. Но осталось совсем чуть-чуть потерпеть. Еще совсем немного и можно забыть о этом позоре, как и вообще обо всей это кошмарной зиме.
Альфонс чувствовал, как дрогнули губы Эда, как из-под ладони потекли слезы. Испугался. С ужасом осмотрел брата.
Неужели его работа настолько выматывающая.
- Почему ты плачешь?
- Знаешь, Ал, иногда работа выматывает, – он перенес руку к себе на щеку, потерся, закрывая глаза, улыбаясь. – Помнишь, в детстве, мы заблудились в лесу? Мы тогда были совсем мелкими и сильно испугались. Всю ночь шли. Помнишь то чувство, когда знаешь, что нельзя останавливаться ни на секунду, но ноги уже болят так сильно, что невольно начинаешь плакать?
- Да… мы тогда еще сильно от мамы огребли…
- Вот и сейчас тоже нельзя останавливаться… мы почти у дома…
Ал лишь коротко кивнул, поглаживая любимого брата по щеке. Он все равно ощущал себя тяжелым грузом на его спине. Но, сделав что-то о чем его не просили, можно только усложнить брату жизнь. Он очень боялся сделать хуже.
Капли пота медленно стекали по виску. Он терпел. Терпел, так и не произнеся ни слова, лишь изредка с силой вдавливался пальцами в деревянные края стола, стискивая в зубах, как в клетке, собственные хриплые стенания. Было тошно, противно, до дикого, безумного воя больно. Мысли о брате служили единственным утешением. Картинки из детства, его счастливые, радостные, наполненные жизнью глаза.
«Иначе бы он умер. Без него бы не было и меня. Все идет так, как надо. Все правильно.»
И устало падал на колени, часто дыша, перебарывая дрожь, позволяя себе лишь короткие четкие движения – потереть собственную заломленную руку, отекшую кисть.
И медленно одеваться под эти невыносимо противное сиплое с хрипотцой дыхание. Старый хрыч, а все туда же. «Сегодня последний день» - тешил себя Эдвард, подходя к двери.
- Подожди, Эдвард.
Сердце пропустило удар.
- Твой брат. Он же поправился? – Этамеру, поправляя рубашку, подошел к парню , схватил за руку, стал целовать ладонь.
- Да. С ним все хорошо, – было противно. Он сдерживался из последних сил. Выдавливал из себя вежливость. – Благодаря вам. Спасибо.
- Да что ты… Мне только в радость, – по лицу расползлась улыбка. Пошлая такая. Мерзкая. – Но знаешь…
В горле застрял ком. По виску начало сильно пульсировать. Стало страшно. Ничего хорошего не будет от этого «знаешь».
Этамеру прижал Эда к стене, властно и с силой. Ухватил за лицо, заставил смотреть в глаза.
- У твоего брата ведь тоже очень красивые глаза… золотые волосы…
- Нет… - он с трудом мог выговаривать слова. – Не надо... Ала…
- В любой момент ему может стать хуже… на улице еще ветер, а он там бродит в одной куртке… Может, ему будет теплее в моей комнате?
- Нет! – Эдвард дернулся, что было силы, буквально проскальзывая между животом и стенкой. Отскочил в сторону. – Не смей трогать Ала!
- Ну, я же и не трогаю. Что ты так… - медленно, словно издеваясь над жертвой, идет следом, даже ползет, чувствуя свое превосходство. – Зато это обеспечит ему и тебе безбедную жизнь. Да и безболезненную тоже, если постараетесь.
- Урод… а…
- Ну же… постарайся привести его ко мне… - мужчина ухватил Эда за талию, властно прижимая к себе. – Да и сам старайся в двойной норме.
Эдвард дрожал от злости, переполненный до краев.
- Не надо… трогать… Ала…
- А где же волшебные слова? А где же послушная интонация и вежливость?
- Пожалуйста. Не трогайте Ала.
- Хм… Ничего не могу обещать. – Этамеру медленно заполз рукой под рубашку Эда, повел вниз, расстегивая брюки. – Если сможешь меня удивить, то может, я и не буду часто мешать твоему брату.
Эдвард откинулся на край стола, руками задел подставку для ручек и карандашей, открытая чернильница покатилась по лакированной поверхности, выливая из себя темно фиолетовое масло.
- Не.трогайте.его.пожалуйта. Я же просил.
- Извини уж…
Под руку попалось перо для чернил. Он схватил его. Секунда. Нужно принимать решение. «Он не посмеет тронуть Ала! Я не позволю!»
Альфонс удивленно поприветствовал брата, когда тот вошел в комнату.
- Эд, ты чего так рано? Что-то случилось? – он посмотрел на запыхавшегося брата. У него дрожали руки, бежевая рубашка запачкана в крови. – Ты поранился?! Сильно?!
- Нет, Ал. Все хорошо. – Он улыбнулся.
- А почему…тогда…- он указал на пятна крови.
- Это цена, что бы начать новую жизнь. Собирайся быстрей. Уходим отсюда – Эдвард достал из кармана большую пачку банкнот. – Мне наконец сполна заплатили за работу, теперь мы можем начать новую жизнь, Ал.
@темы: Фанфики
-
-
04.08.2010 в 23:17-
-
05.08.2010 в 00:14я не очень понял))
но рад, если понравилось)
-
-
05.08.2010 в 00:17конечно понравилось. хорошее.)
-
-
07.09.2010 в 01:05-
-
07.09.2010 в 02:02