Собственно, ссылки по сообществу. Игра Blue Bird's Illusion

[Adult Edo. E]

Тем, у кого все еще нет этой игрушки, про нее можно узнать и скачать, почитав все, что там написано.

Игрушка яойная, известная многим.

http://pay.diary.ru/~stall/?comment...postid=20336156

http://pay.diary.ru/~stall/?comment...postid=16123576

http://pay.diary.ru/~stall/?comment...postid=23618615

Если там что-то не работает, я не виноват. Сам качал по тем ссылкам.

---

Арта у меня много, так что буду активно делиться^^

[Adult Edo. E]

---

Очаровательный косплей

[Seth Nightlord.]

наверняка многие видели... Было или слишком нудный баян - удалите))

---

Принимайте^^

[Adult Edo. E]

---

новые картинки

[Vealda]

блин, похоть просто класс!!!!

---

[Фрике]

НАЗВАНИЕ: Период адаптации

АВТОР: Фрике

FENDOM: Fullmetal Alchemist manga

СОДЕРЖАНИЕ: Год, который потребовался Эду на реабилитацию. Описание.

ДИСКЛАЙМЕР: Всё, даже основной сюжет, принадлежит гениальной тётке Аракаве.

ОТ АВТОРА: Если у кого-то есть замечания по медицинской и прочим частям, с удовольствием выслушаю, исправлю и дополню. Отдельное спасибо Ните за правку





Мысль с утра: «Его не должно быть…»

Следующее ощущение – боль. Следующее чувство – страх. И вина.

В полуоткрытые глаза бьёт слишком яркий свет. В комнате неприятный запах лекарств. Пока это всё, что можно сказать об этом месте. Ах, да, вот ещё: оно знакомо. Как лицо человека, которого видел два раза в жизни. Как песня, мотив которой слышал очень давно.

Мысль вторая, автоматическая: «Надо встать».

Ещё не сделано ни одного движения, но уже больно. И не понять: то ли во всём теле, то ли где-то в одном месте. Просто лежать и слушать тишину. И постепенно, медленно, неохотно осознавать, что жив.

Это хорошо или плохо?

А потом боль стала проходить. В какой-то момент её стало настолько мало, что удалось привыкнуть к свету, открыть глаза.

Ну, состояние собственного тела открытием не стало. Сознание уже смирилось с отсутствием руки и ноги. И комната с белыми стенами также не удивляла. Перевязочная, реанимация, палата – всё вместе и всё под рукой.

Первый этаж. Дом Рокбеллов. Утро… Нет, день. Часа три. Один. Тихо. Больно. Отвратительно.

Мысль третья: «Что теперь будет?»

Мысль четвёртая: «Что с нами стало?»

Эдвард судорожно вздохнул. На глаза всё пытались навернуться слёзы. Какое он теперь имеет право плакать? Теперь – какое?

А потом в тихую белую комнату ворвались голоса. И лязг железа. Они были в соседней комнате, за дверью. Эдвард молил стены, чтобы никто не зашёл. Потому что придётся смотреть в глаза.… Потому что придётся слышать голос… И отвечать за свои поступки.

Мальчик не был уверен, что выдержит.

Он молил белые стены, а им было плевать.

Поэтому дверь всё-таки открылась.

-Ну, наконец-то! Мы уж думали, так и будешь до вечера… - Уинри улыбалась.

Эдвард старательно отводил взгляд. Смотрел на кусок тёмной стены за её плечом.

-Где Ал? – сил хватило только на один вопрос. И только на то, чтоб услышать ответ:

-Я здесь, братишка.

Гора железа за спиной Уинри. Пустота в доспехах. Брат.

За что? Ему-то за что?

И хочется и выть, и плакать, и забиться куда-нибудь в угол, и просить прощения. А кому это нужно? Кому нужны крики вместо реальной помощи? Кому нужны бесполезные и больные люди?

Сознание сделало милость – отключилось.

Приподнявшийся было на локте Эдвард повалился на постель. Несколько капель крови просочились сквозь повязку и упали на простынь.

Суета, беспокойство… Разговоры шёпотом у постели и потом – на кухне и громко. Долгие часы в ожидании чего-то. Мучительные попытки уловить упрёк в глазах. Мучительные попытки заставить себя поверить, что всё будет хорошо.

А потом сидеть у ближайшей к кровати стены.… Смотреть на светлые пятна на полу и звёзды в окне. Ночь наступила слишком быстро.

Ночь будет слишком долгой.

Спать не хотелось, да и не нужно это было. Дышать тоже не было никакой необходимости. И если второе как-то не замечалось, то первое вызывало самую настоящую тоску.

Хотелось шума.

Хотелось громких голосов и детских игр.

Хотелось радости, холодного ветра, маленьких обид и грустных улыбок.

Все говорят, что взрослеть скучно. Но почему-то никто не упоминал, что это ещё и больно.

И если свою боль ещё можно пережить, то его боль просто сводила с ума. Хотя Альфонс был уверен, что брат скорее отдаст оставшиеся руки-ноги, чем позволит боли победить себя. Чем позволит себе перестать дышать.

К сожалению, у самого Альфонса просто не было выбора. Его новое тело решило всё за него.

Пока его не убьют – он должен будет жить.



Мысль пятая: «Не_один».

Не шевелится, чтоб не привлекать внимание. Дышать так же спокойно. Чёрт…

Только пережить эту ночь. И все последующие. Только бы их пережить.

На небе звёзды. И нет никаких сил, чтобы отвернуть голову. А помнишь, как мы любили на них смотреть? Помнишь?

И, чёрт, почему же ничего не видно кроме ярких точек на небе?

-Альфонс…

Резкий выдох. Холодные руки сменили повязку на лбу.

А окна уже нет.… Есть небо без луны и много холода.

-Альфонс, прости меня…

Эдвард почувствовал, что начинает бредить. Ну, и пусть. Так легче.

Иногда слова спасают. Они помогают переложить на других свои проблемы.

-Ал... Прости меня! Ал...

Захлёбываясь слезами и бессвязным шёпотом

тонуть в тишине

не слышать родной голос

-Братишка, ты не виноват.

-Это из-за меня....

не чувствовать рук на лбу и бешеного биения собственного сердца.

-Ну вот, у тебя теперь все бинты в крови.

-Прости, Ал...

Он ещё долго просил прощения. Тихим шёпотом. Разговаривал с мамой…

А Альфонс сидел рядом и постоянно поправлял сползающую повязку. Сдерживал брата, когда тот в бреду чуть не срывал с себя бинты. На запястье и плечах Эдварда оставались синяки – Альфонс ещё не мог соизмерять силу.

А ещё Альфонсу вспоминалось, как он тащил брата к Уинри.

Это было не трудно - нести его, в конце концов, он всегда весил очень мало.

Это было не трудно - перевязать его потуже, взять на руки как можно осторожнее и выбежать прочь.

Это было не трудно - поверить. Трудно было рыдать одной только душой, не имея возможности выплёскивать боль и горечь. Но лил дождь, капли ползли по шлему, и можно было представить, что это - слёзы.

А ещё Альфонс без остановки, с надрывом повторял одну и ту же фразу. Может быть, вслух и шёпотом, а может быть, про себя и во всё горло. Он не понимал. Тогда это не имело никакого значения.

-Ты только не умирай... Ты только не умирай... Ты только...

Сейчас младший молчал. Горечь в душе не позволяла говорить.

В какой-то момент Эдвард затих. Опять потерял сознание.

Небо светлело и серело.

Небо возвращалось к жизни.



Мысль с утра: «Пережили»

Альфонс отошёл к окну и отдёрнул шторы. Было ранее утро, перед домом носилась Дэн, все остальные ещё спали. Прошло немного времени, и послышались быстрые шаги, а потом дверь комната открылась.

-Ну, и как он? – Пинако положила морщинистую ладонь на лоб Эдварда. Покачала головой, глядя на повязку. – Подержи-ка его.

Альфонс послушно приподнял брата. При этом он никак не мог приспособиться и взять его так, чтоб и поднять можно было, и повязку не задеть. Наконец всё получилось. Пинако стала разматывать бинты, да так, что ей любая медсестра позавидовала бы. Сказывалась многолетняя практика.

-А где Уинри?

-Дрыхнет ещё. Как бы в школу не опоздала… - Пинако вынула трубку изо рта и прокричала во всю силу лёгких. – Уинри!!!

Эдвард приоткрыл глаза и закашлялся.

-С добрым утром, - сказала Пинако, заканчивая перевязку. – Вот так. – Она легонько хлопнула по бинтам. – Скоро укол сделаем. Если всё равно будет больно, не терпи, а скажи Альфонсу – пусть зовёт меня. Ясно?

-Д-да…

-Ал, а ты не крутись постоянно около Эда, а хоть дрова наколи, что ли! – тут Пинако снова заорала: – Уинри!!! Ты встала?

-Да, бабушка! – ответный крик со стороны кухни.

-Ешь, и в школу!

-А можно я не пойду? Там скучно! И расспрашивать же начнут! Ну можно?

-Нет, я же сказала! – Повторимся: Пинако во временной комнате Эда, Уинри на кухне, и обе они орут через огромное пространство, т.к. идти – лень. – И если меня ещё раз вызовут в школу – пришибу!

-А кто тебе тогда будет помогать?

Это уже было сказано с нормальной громкостью. Уинри просунула голову в комнату. В одной руке у неё был бутерброд, в другой – расческа.

-Привет. Это тебя бабушка разбудила?

-Не знаю… Ал, отпусти меня.

Альфонс осторожно положил брата на постель. Тот на секунду прикрыл глаза, как будто унимая острую боль. Пинако тут же сделала ему укол в уцелевшее предплечье.

-Вечером перенесём тебя наверх…

Ударом в грудную клетку – сознание собственной ущербности.

Невозможно помочь друг другу.

Альфонс отважился посмотреть брату в глаза и увидел там беспомощность. И всё ту же мольбу, которую слышал этой ночью. Вслух Эдвард никогда этого не скажет. А Альфонс никогда об этом не заговорит.

А, учитывая, что Эдвард ночью себя не контролировал…

-…вдруг пациенты поступят.

…Альфонс узнавал очень странные вещи.

Мысли вслух, они не для всех и даже не для самых близких. Они для стен и потолка, для своей личной боли и своих личных галлюцинаций. Слышать их – большая ответственность.

-Ал… - тихо сказал Эд, когда все вышли. – Ты… как?

-Со мной всё хорошо, братишка! Правда, всё хорошо!

-Я больше не смог ничего… А то… не знаю, что… оно где?

-Бабушка закапала на заднем дворе. Ты отдыхай.

Альфонс обогнул кровать и пошёл к двери.

Железное тело плохо слушалось, и дело даже не в отсутствии привычки. Ноги подгибались.

Просто надо объясниться – и перестать считать себя виноватыми. Преодолеть барьер из несказанных слов и ложных выводов. Из шаблонных фраз и плохо скрываемого страха.

Не могут.

Альфонс вышел и прикрыл дверь, привалился к ней спиной.

Плохо. Почти физически.

Уинри подошла и обхватила руками доспехи где-то на уровни талии. Прижалась к железу с человеческой душой.

-Всё будет хорошо… Вы не верите, а всё будет хорошо…

-Уинри! Марш в школу!

-Иду, бабушка!

Альфонс заметил, как она смахнула слезу с ресниц.

Что-то слишком много слёз в последнее время…

-Альфонс, помоги мне это передвинуть!

День начался.



Уинри с трудом дожила до окончания занятий.

Домой… И спать… Нет, сначала надо будет помочь бабушке. Подготовить комнату для Эда.

Мысли путались в голове с недосыпа. А тут ещё Марта привязалась с этой несчастной книгой…

-Уинри, мне очень надо! Я только на минуточку забегу!

-У нас пациент… - широко зевнула. – Всю ночь не спала.

-Я тихонько. Правда, очень нужно!

-Ладно. Ещё в аптеку зайдём.

Пришлось делать крюк.

Обычно Рокбеллы медикаменты заказывали независимо от местной аптеки. А сейчас обезболивающее совсем закончилось… Пинако уже сделала заказ, но когда он придёт – неизвестно.

-Клиенты? – понимающе улыбнулся продавец, протягивая пакетик.

-Не совсем… Спасибо.

Они вышли из аптеки. Уинри сощурилась от яркого солнца.

Дома было очень тихо. Пинако была в мастерской и что-то там перебирала. Когда девочки вошли, хлопнула дверь в комнате для пациентов. Братья не хотели, чтобы их видели. В небольшом тазу на полу, у двери, лежали окровавленные бинты. Марта посмотрела на них, и ей стало плохо.

-Тише, - Уинри приложила палец к губам. – Он спит, наверное.

-А кто там у вас? А где Эдвард и Альфонс?

Уинри вздохнула.

-У себя дома, роются в книжках… Подожди, я сейчас.

Нужная книга долго не хотела находиться. Оказалась, что она упала за стол, в узкую щель между ним и стеной. Уинри достала её и спустилась вниз, размахивая добычей. Вдруг что-то разбилось в соседней комнате.

Выпроводив удивлённую Марту, Уинри толкнула дверь в домашнюю палату.

Альфонс стоял у постели, сильно наклонившись вперёд. По латной перчатке стекала желтоватая жидкость, на полу валялись осколки. Пальцы были крепко сжаты, а сама рука дрожала.

Странный взгляд золотых глаз.

Попытался сесть, стиснул зубы. Помогало плохо.

Только не закричать…

Не получилось. Рука подогнулась. Тело стало заваливаться вперёд и вбок. Ударился правым плечом о тумбочку.

Холодные руки машинально подхватили, удержали от болезненного падения с кровати. На перчатке осколок, в кожу, капли крови.

Эдвард прижался щекой к железу. Лихорадило.

Успокоиться. Вздохнуть поглубже... Нет. Больно.

Только не закричать…

-Братишка…

Закрыть глаза и не дать слезам скатиться вниз. Вцепиться ладонями в руку брата.

Когда Эдвард открыл глаза, была ночь.

Опять ночь.

«И кошмары лезут из щели…» (Строчка из стихотворения товарища Иезуита – прим. автора)

Вот его личный кошмар: стоит рядом, возвышается горой. Девятилетний мальчишка с открытым лицом и растрепавшимися волосами. Как же похож на маму… Но почему у него такая большая и холодная рука? И почему тень на стене совсем не его?

Чёрные руки из всех щелей.

Забрали брата.

Оставили бездну отчаяния.

И безысходность.

Эдвард смотрел на черноту перед глазами сквозь слезы боли и понимал, что уже ничего не изменить. Что Альфонс так и останется таким на всю жизнь. И ничего уже не исправить.

Никогда.

Не.

Исправить.

И ненависть Альфонса будет заслуженной карой. Такое ведь трудно простить.

Сжаться под одеялом, хотя каждое движение причиняло боль. Уткнуться в подушку лицом, чтобы ничего не видеть. Крепко сжать зубы и отгонять подступающий бред.

А прощения просить нельзя, потому что реакция Альфонса могла бы подтвердить страхи. Лучше неизвестность. И заговаривать о том вечере тоже нельзя. Уж лучше сохранять иллюзию.

Через минуту Эдвард был в том лихорадочном состоянии, когда не понимаешь что говоришь и что делаешь. Хриплые и бессвязные слова сами вырываются. Тем не менее, бред отступал. Иногда он засыпал, но ненадолго, а когда просыпался, всё так же мучился от боли. Прощения больше не просил.

Ночь была самым страшным временем для обоих. В основном потому, что воспоминания о ней оставались только у Альфонса. Младший каждый раз шептал, что брат не виноват, но на утро всё забывалось, а заговорить об этом – лишить брата тех спокойных и редких часов, когда тот был в сознании. Друг с другом они почти не разговаривали. Эдвард был равнодушен ко всему, а Ал молча ухаживал за братом и не отходил от него.

Ночь была на исходе. Гасли звёзды. Вспыхивали ярко, но всё равно гасли.

Альфонс устало опёрся о подоконник. Новое утро у окна – уже традиция.

Моральная усталость сильнее физической. Она не проходит. Она заполняет собой пустоту, становится больше и сильнее и не уходит.

Альфонс не знал, как с ней бороться.

Иметь вместо тела доспех – это не так уж страшно. Неудобно, непривычно, дико, но со временем привыкаешь. Правда, ужас сковывал, когда Альфонс представлял себе, что придётся провести так всю жизнь.

И всё чаще приходили вопросы… много вопросов, а ответов нет. И Альфонс не думал, что они существуют в природе.

Странное состояние… Разобраность на части. И не важно, что много нет, когда есть самое главное.

«Но я ведь всё равно здесь. Я здесь, с тобой. Я бы сделал всё.… Но я просто не знаю, что делать»

Дверь открылась, и в проёме показалась взъерошенная голова Уинри. Она на цыпочках подошла к Эдварду.

-Спит, - заметила девочка. – Заражение крови не такое уж сильное.

-А ты почему так рано встала?

-Да так, пить захотелось, - Уинри помолчала. – Кстати, а ты зачем сегодня посуду бил?

-Что? Ах, это… Случайно. Силу не рассчитал.

-А… А я думала, вы поссорились! У Эда тогда такое лицо было.

-Тише, разбудишь.

-Ой, - Уинри испуганно глянула на Эда. – Так вы точно не поссорились?

-Точно.

-Ладно… Тогда я пойду, может удастся ещё поспать.



Продолжение следует... куда-то следует...

---

XDD

[Чайка~]

Без лишних слов XDDD

---

вопрос:

[Himura_K]

Не подскажете ли, откуда вот эта картинка?

---

Спасибо всем...

[Лохматое нечто]

...Кто в свое время накидал мне картинок в которых я нуждался. Как и обещал - выкладываю свой косплэй..Мммм... То что получилось. в общем.



Итак в главных ролях

Эдвард Элрик -  Лохматое нечто

Рой Мустанг -  General Sephiroth

---

[Amyam]

Принимайте меня в клуб поклоников Сами-знаете-кого!вооот..наерняка эта картинка у многих есть, но все же..

---

[Фрике]

НАЗВАНИЕ: Marry Christmas (из цикла «Поезда дальнего следования»)

АВТОР: Фрике

ФЭНДОМ: Fullmetal Alchemist

РЕЙТИНГ: Десткий.

СТАТУС: Законченно, но не беченно

ЖАНР: Вагонная зарисовка.



-Свет нормальный включи.

-Что? - Эдвард отрывается от недописанного отчёта и смотрит на меня усталыми глазами.

-Свет, говорю, включи.

-А... Нет, не надо.

Сделать отчёт два дня назад, когда была уйма свободного времени, ему помешали лень и безалаберность. Делать его вчера было просто некогда. Итог: до столицы три часа, отчёт кое-как дописан до половины, а сил уже нет никаких. Эд сидит на полке с больными глазами и грызёт кончик пера. Вымотала его эта поездка, вымотала. И физически, - уж слишком много туда-сюда бегали - и морально - уж слишком много повидали.

Эдвард уже несколько минут сидит, глубоко задумавшись. У него совсем больные глаза, и дело тут даже не в усталости. Он перекладывает перо из левой руки в правую, левую запускает в светлые волосы. Они сейчас даже в хвост не собраны, просто лежат на плечах немного спутанными прядями.

-Давай я помогу? - знаю, что отвлекаю, но ему надо хоть немного отдохнуть.

Брат качает головой. Чёлка, которую он придерживал, выскальзывает из пальцев и падает на лицо. По волосам, как по плавящемуся золоту, бегут искры.

-Я уже почти закончил. Совсем немного осталось.

-Потом допишешь.

-Мустанг требует. Сказал, что ему зачем-то, - брат зевает, - срочно надо.

Всё. Больше он на разговоры отвлекаться не намерен. Перо опять скрипит, покрывая бумагу неровными строчками, а я пытаюсь вспомнить - сколько уже было таких ночей, проведённых в дороге? Уже и не сосчитать, не остановится, не проверить. Перестук колёс стал привычкой и потребностью. Он, как наркотик, поднимает с места, вытаскивает из очередной гостиницы и тащит в дорогу, лишь бы только слышать его снова, лишь бы только не останавливаться, лишь бы только делать хоть что-то... А мы не сопротивляемся этому зову, потому что сами вызвали его к жизни, исковеркав свою собственную.

"Свою"... Если бы у меня было лицо, я бы улыбнулся. А брат наверняка бы заметил это, поднял бы удивлённые глаза, может, понял бы всё, хмыкнул и уткнулся снова в бумаги, а, может, нахмурился бы и спросил хрипловато "Ал, ты чего?".

"Свою"... Это значит - одна на двоих. Это значит: я - это ты, а ты - это я. Хотя нет, так неправильно, мне никогда не стать тобой, даже если я попытаюсь, мне никогда не стать таким, как ты: целеустремлённым до одержимости, жестоким к самому себе, отчаянно преданным тому немногому, что ты считаешь жизненно необходимым - и только я, наверное, точно знаю, что это такое. Тебя не описать одним предложением. В тебе слишком много всего, и всегда - на грани. Иногда кажется, что ещё немного, и ты не выдержишь, тебя захлестнёт этой волной и утащит на дно. Но ты никогда не дашь этого понять. Интересно, сам-то ты заметишь?

Уже больше двух ночи. Я смотрю в окно, а в нём отражается твоё сосредоточенное лицо. Скрипит перо, и стучат колёса. За окном проносятся чёрные деревья, и я думаю: а будет ли у этой ночи конец?

Вдруг я кое-что вспоминаю.

-Брат, сегодня двадцать пятое...

-И что?

-Рождество.

Эдвард приоткрывает рот, силится что-то сказать, захлопывает его и улыбается. Улыбка ему идёт куда как больше, чем насупленные брови.

-С Рождеством, Ал.

-С Рождеством, братишка. А мы совсем забыли...

-Заработались, - качает головой Эдвард и прислоняется к стене. Отчёт забыт, мои мрачные рассуждения тоже.

Это ведь можно - немножко побыть детьми?

-Ёлку, что ли, сделать? - трёт лоб и улыбается брат. Я машу руками.

-Не надо! Где ты материал найдёшь? Тем более, под ёлку надо подарки...

-Тебе я подарю эту... ну, как её... ерунду, чтоб доспехи смазывать. Или новую повязку. Вот приедем, и подарю.

-А я тебе новую расческу. Нет, я знаю - ножницы!!!

-Ал! Хватит угрожать моим волосам! Я чёлку иногда подстригаю, и мне хватает. Ха, а Мустанг у меня получит огнетушитель. Даже два.

-Тогда лейтенанту Хоукай подарим поводок...

-Для кого? Для Мустанга?

-Братец, ты идиот! - мой вопль, наверное, весь поезд разбудил. А брат только ехидно так улыбается во весь рот. - А Фьюри - очки, Хавоку - брошюрку о вреде курения...

-Мистеру Хьюзу фотоаппарат. Ой, нет, тогда нас или коллеги убьют, или сами повесимся.

-Ческе... что угодно, только не книгу.

-Армстронгу... - вдохновенно начинает брат и тут же замолкает. Несколько секунд царит тишина. - Парик, - наконец выдаёт Эд.

Я представляю бравого майора с причёской Хоукай, и мне становится плохо. Эдвард хихикает в кулак.

-А Уинри... - начинаю я и кошусь на брата. Он всё ещё улыбается, но глаза стали серьёзнее. - А Уинри мы позвоним. И не возражай! Не поздравить с Рождеством - это свинство.

-Если альтернатива - это остаться без протеза, то я согласен позвонить.

Брат взял перо, приписал два предложения, поставил число, расписался и отложил листки в сторону. Потом встал, кое-как из-за своего роста стащил с верхней полки чемодан и нашёл в нём расческу и узкую красную ленту. Стал заплетать волосы. Они иногда зацеплялись за металлическую руку, и брат морщился и шипел сквозь зубы. От моего предложения помочь он отказался.

-Вот так, - говорит он, закончив с причёской. - Скоро приедем, однако.

-Поспать уже не успеешь.

-Ну, и ладно. В казармах отосплюсь.

Эдвард встаёт и от души потягивается, с удовольствием расправляя затёкшие конечности (две штуки). Я не чувствую усталости, так что не менял позу последние часа три, только головой вертел. Что братишка не преминул заметить, сказав, что я похож на маяк.

-А ещё у тебя глаза в темноте немножко светятся.

Эдвард стягивает с себя одежду, которую он таскает с собой как запасную. Измятая рубашка и потёртые джинсы. Из чемодана на свет Божий появляется привычное чёрное одеяние, аккуратно сложенное. Эдвард переодевается.

-У тебя тоже светятся, - брякаю я, наблюдая за ним. Перехватываю его удивлённый взгляд и торопливо поясняю. - То есть, знаешь, как если жёлтый лист поднять на солнце, он как будто лучами пронизан и весь светится изнутри... Ты когда весёлый, у тебя так же. А если солнце закатное, то лист будто обуглившийся, тёмный, и весь полыхает. Только этот огонь багровый, невыносимый и страшный. Это когда ты грустишь или тебе плохо.

Эдвард стоит ко мне в пол оборота и слушает, рассеяно улыбаясь. Я уже закончил говорить, а он всё стоит и улыбается, то ли оценивает мои пассажи, то ли...

-Ал, тебе стихи писать.

-Да ну, стихи... Я лучше писателем буду, напишу роман о наших приключениях. А ты у меня будешь в соавторах и в главных ролях. Будем жить в Ризенбурге в новом доме, целыми днями писать роман, а Уинри с бабушкой будут на нас кричать, потому что мы ничего не едим. Только пишем. А ещё у нас будет много кошек. Брат, когда мы вернём себе тела, нам ведь не надо будет больше ездить?

-Нет, не надо будет. Только я, наверное, всё равно на одном месте сидеть не смогу.

-Брат, у тебя теперь как раз такие глаза... с огнём. Ты ведь горишь, сгораешь...

-Аааааллллл, - чуть ли не прорычал брат. Трудно прорычать слово, в котором нет ни одной буквы "р", но Эдвард старался.

Тишина.

-Давай загадаем желания? Ведь Рождество…

-Давай.

Мы смотрим друг другу в глаза. Я сижу, он стоит, но он всё равно немного ниже меня. И ведь никто не может сразу сказать: кто из нас старший, а кто - младший...

Небо за окном синеет и сереет. Поезд мчит нас сквозь рассвет, мимо чьих-то жизней, мимо чьих-то судеб... Мы никогда нигде не оставляем частицы себя - это наше правило. Мы многое потеряли, но то, что у нас есть, мы будем хранить. Чтобы не растерять себя на этом бесконечном пути, чтобы однажды вернуться - и не так уж важно куда. Чтобы не потерять друг друга...

Эдвард с громким стуком закрывает окно.

-Как ты думаешь, сбудется?

-Конечно, сбудется.

Ветер кружит и треплет два самолётика с неровными буквами на крыльях. Они пролетели ещё долго, прежде чем упасть на землю.



А вечером в мастерской Рокбеллов зазвонил телефон, и два мальчишеских голоса прокричали в трубку:

-С Ро-жде-ством!!!!

А потом послышались ещё голоса, и весёлый смех, и звон бокалов.

Что загадали, конечно же, сбудется.



P.S. Мустанг получил-таки свой огнетушитель!



И у меня вопрос - а тогда фотоаппараты вообще были? Искать точный год их изобретения, а потом ещё делать поправку на всеобщую осталость Аместриса в техническом развитии, мне в лом, если честно. Хотя в аниме они были, так что кто их знает...

---

))

[Seth Nightlord.]

После выписки из больницы потянуло на ФМА)))

@настроение: НЯ

---

вот остальные картинки из календаря

[Vealda]

эт всё, что есть, что нашла

тыкай сюда

@настроение: ржачное

---

[Himura_K]

Получаю уведомление о регистрации на форуме от робота Automailer@ и-так--далее...

Первая мысль изъеденного "Алхимиком" мозга: "Это что,реклама"?

---

[Vealda]

зашибись от смеху, очень милая картиночка!!!

@настроение: клёвое

---

[Сеси Эллиот]

смотрите, что я нашла))

http://www.youtube.com/watch?v=fwCmSqj20U4

это подбранная мелодия песни "Братья" на пианино, и, замечу, не одним пальцем и тремя аккордами)

---

Пиратско-Алхимическая Сага а_ля симс2

[Чайка~]

Я давно уже обещала выставить свой симский беспредел по Алхимику ^^ видео и скринов довольно мало, но намечаются такие эпопеи, как "Элрики в поместье Блэквудов", "Wild wild west" и "Final Elricest")))

А пока, пользуйтесь моим первым продуктом - Пиратско-Алхимическая Сага

---

[Vealda]

полный ржач!!!

---

Гнев

[Bosch.]

Народ, есть у кого-нить фанарт с Гневом?)))

---

картинка жжот

[Vealda]